В гостях у эмира Бухарского

Подъзжая къ станціи, не дале какъ въ десяти шагахъ отъ жилья, замтили мы большого бурокрылаго орла-стервятника съ неоперенными головой и шеей благо цвта, сидвшаго на куч стараго мусора и навоза. Общій видъ этой гологоловой птицы совершенно напоминалъ африканскаго грифа. Мы прохали мимо нея шагахъ въ пяти не боле, но, къ удивленію, орелъ не выказалъ ни малйшаго безпокойства при вид нашего экипажа въ столь близкомъ отъ себя разстояніи и продолжалъ какъ ни въ чемъ не бывало сидть на своемъ мст, оглядывая насъ серьезными зоркими глазами. Мы было подумали, что онъ ручной и проживаетъ на здшней станціи, но изъ разспросовъ оказалось, что «вольный» и что на Голодной степи живетъ ихъ много, равно какъ и дудаковъ (дрофъ), а смлы они и доврчивы такъ оттого, что никто ихъ не стрляетъ.

Вторая станція въ степи Мурза-Рабатъ безъ малаго въ 34 верстахъ отъ Малека, а третья Агачъ-Та-Рабатъ въ 31 верст отъ второй. Вс построены совершенно такъ же, какъ и Малекъ, то есть редутомъ съ фланкирующими башнями. За Агачъ-Та-Рабатомъ въ 22 верстахъ, четвертая станція Учъ-Тюбе (Три Бугра), а за этою послдней въ 16 верстахъ укрпленіе Ключевое или Русскій Джизакъ, гд и конецъ Голодной степи.

На половин разстоянія между Малекомъ и Мурза-Рабатомъ высится близь дороги круглое кирпичное зданіе съ куполомъ. Въ общемъ оно иметъ форму кочевой киргизской кибитки и даже въ вершин купола оставлено круглое отверстіе, какъ въ римскомъ Пантеон, или все равно какъ тюндюкъ у кибитки.

Спускъ подъ стрльчатыми воротами ведетъ во внутренность этой ротонды; семь стрльчатыхъ оконъ симметрично расположены по окружности массивной стны; но время наложило свою руку и на это прочное зданіе: въ купол сквозятъ уже дв-три дыры, и около нкоторыхъ оконъ кирпичи пообились и повывалились; но въ цломъ зданіе все-таки поражаетъ прочностью постройки, и въ особенности замчателенъ въ этомъ отношеніи куполъ, съ основанія и до вершины сложенный изъ безчисленныхъ кольцеобразныхъ рядовъ плоскихъ кирпичей квадратной формы, горизонтально положенныхъ рядъ надъ рядомъ такимъ образомъ, что кирпичъ каждаго вышеидущаго ряда нсколько выдвигается внутрь купола надъ кирпичемъ подъ нимъ лежащимъ; въ цломъ весь этотъ куполъ образуетъ собой какъ бы опрокинутую верхомъ внизъ лстницу круглаго амфитеатра. Этотъ своеобразный способъ постройки, при всей его первобытности, боле всего удивляетъ именно своею прочностью. Въ то время какъ въ Европ, при всхъ усовершенствованныхъ средствахъ современной техники, провалъ куполовъ и сводовъ есть явленіе далеко не рдкое, эти первобытные куполы средне-азіятскихъ пустынь стоятъ себ цлые вка нерушимо, да повидимому простоятъ и еще столько же. Впослдствіи намъ приходилось въ нашемъ странствіи по бухарскимъ владніямъ видть не мало совершенно такихъ же построекъ и съ точно такими же куполами, но ни одного изъ нихъ не нашли мы провалившимся. Эти степныя зданія извстны подъ именемъ «сардоба», нто значитъ водовмстилище, цистерна. И дйствительно, попутная намъ ротонда нкогда, и даже еще въ недавнее время, была большою цистерной съ глубокимъ колодцемъ, который былъ полонъ студеною хорошею водой. Колодецъ былъ обложенъ жженымъ кирпичемъ, такимъ же, изъ какого построена и вся эта ротонда, сооруженіе которой мстное преданіе приписываетъ самому Тимурленгу, что впрочемъ едва ли основательно, такъ какъ извстно, что большая часть степныхъ сардобъ Центральной Азіи построены ханомъ Абдуллахомъ въ XVI столтіи нашей эры. Подобныя постройки разбросаны по всмъ безводнымъ степямъ ныншнихъ и бывшихъ бухарскихъ владній, и главнымъ ихъ строителемъ дйствительно былъ Абдуллахъ-ханъ, который, если врить преданію, построилъ, на своемъ вку тысячу сардобъ и тысячу рабатовъ (убжищъ). На мстахъ своихъ путевыхъ приваловъ, онъ воздвигалъ сардобы, а на мстахъ ночлеговъ — рабаты. Типъ этихъ сардобъ везд одинъ и тотъ же, и разнообразится иногда только тмъ, что съ сверной стороны къ ротонд примыкаетъ постройка, въ вид возвышеннаго параллелограмма, служащая порталомъ. Постоянная тнь и прохлада царствуютъ подъ высокими, въ нсколько саженъ, каменными сводами, и какимъ утшеніемъ, какою отрадой служатъ они истомленному путнику въ знойное время года, а зимой являются убжищемъ отъ страшныхъ снжныхъ бурановъ.