В гостях у эмира Бухарского

Въ пять часовъ утра въхали въ сартовскій городъ Джизакъ. Насколько можно судить въ темнот, городъ, кажись, немалый, улицы и площади довольно просторны, садовъ достаточно, лавокъ тоже. Въ особенности эффектны при лунномъ освщеніи были высокія зубчатыя стны и круглыя башни прежней бухарской крпости. Русскій Джизакъ находится дальше, въ трехъ верстахъ за городомъ, у подножія Нуратинскаго хребта и въ ближайшемъ сосдств съ укрпленіемъ Ключевымъ, которое построено русскими посл взятія въ 1866 году Джизака. Это, такъ же какъ и Чиназъ, городъ пока еще въ зачатк, и выйдетъ ли изъ него когда что либо путное въ смысл города — сказать трудно. По крайней мр, за первыя пятнадцать лтъ его существованія ничего еще не вышло.

Почтовая станція, телеграфная станція, строящаяся церковка, прекрасныя хоромы начальника района, то есть помощника узднаго начальника, построенныя для него на казенный счетъ, и рядомъ тсная мазанка, гд но вольноміу найму отъ себя ютится съ семьей воинскій начальникъ (онъ же и комендантъ), затмъ еще дв-три такія же убогія мазанки, изъ которыхъ въ одной помщается неизбжный «ренсковый погребъ», вотъ и весь русскій Джизакъ. Невольно кидается въ глаза рзкая и даже странная разница между роскошнымъ казеннымъ помщеніемъ начальника района и вольнонаемною лачугой коменданта. Что за причина такой разницы? Почему тамъ роскошь, а здсь убожество? Почему для одного все и ничего для другого? Объяснили мн это тмъ, что военно-народное управленіе у высшей туркестанской администраціи, какъ ея созданіе и любимое дтище, всегда будто бы было въ «фавор», а строевая часть оставалась въ загон, въ черномъ тл, и потому-де для перваго не жалли средствъ, благо они шли изъ народныхъ сборовъ, а у послдней усчитывали каждую копйку, такъ какъ отпуски на нее идутъ изъ общаго бюджета военнаго министерства. Не берусь судить, такъ ли оно или не такъ, но повторяю, разница между палаццо одного и мазанкой другого кидается въ глаза не только русскимъ, но и туземцамъ.

16 декабря.

Отдохнувъ на станціи, тронулись въ одиннадцатомъ часу утра въ дальнйшій путь, къ горному ущелью, мимо русскаго кладбища, поддерживаемаго въ большомъ порядк.

Справа тянется Нуратинскій хребетъ; вершины его невысоки и большею частью совершенно голы; каменистая почва на склонахъ отличается черно-бурымъ цвтомъ, отчего и произошло мстное названіе сего хребта «Кара-тауа», то есть черныя горы. По лвую же сторону ущелья грозно и сурово вздымались къ небу скалистыя, зубчатыя вершины Мальгусара, одного изъ большихъ отроговъ хребта Туркестанскаго. Склоны Мальгусара въ нижней своей части казались сизыми, затмъ средняя часть ихъ была подернута хлопьями блуждающихъ жемчужно-блыхъ облаковъ, а заоблачныя, покрытыя снгами выси блистали въ солнечныхъ лучахъ ослпительнымъ свтомъ.

Посл двухъ короткихъ и невысокихъ переваловъ, находящихся въ предгорьяхъ, мы втянулись въ ущелье, отдляющее Мальгусаръ отъ Кара-тау. По ущелью извивается быстрая горная рчка Санзаръ, названная русскими Змйкой. Мстами опа течетъ между отвсными и довольно. высокими обрывами, мстами же въ совершенно плоскихъ пологихъ берегахъ, усянныхъ мелкою, разноцвтною галькой. Дорога нсколько разъ перескаетъ Змйку по неглубокимъ бродамъ, не выше какъ по ступицу.

Чмъ дальше, тмъ тсне становится ущелье. Горы, сдвигающіяся вокругъ, состоятъ изъ сплошныхъ каменныхъ глыбъ аспиднаго и бураго цвта. Въ иныхъ мстахъ выщербившійся и вывтрившійся камень иметъ видъ наваленныхъ въ кучу щепъ, досокъ и трухлявыхъ бревенъ; въ другихъ каменныя плиты стоятъ торчмя, словно намогильные турецкіе памятники, въ третьихъ отвсы горъ представляются какъ бы остатками разрушенной гигантской стны, въ которой массивные пласты камня лежатъ одинъ на другомъ, въ род кйрпйчной кладки почти правильными кубами. Общій видъ этихъ горъ отчасти напоминаетъ мн суровыя скалы Адена: какъ тамъ, такъ и здсь, ни на вершинахъ, ни по склонамъ не замчается ни малйшей зелени, все голо и мертвенно-угрюмо, и тотъ же самый колоритъ лежитъ на скалахъ, тотъ же черно-бурый камень, какъ бы опаленный и закопченный дымящимися языками большого пламени. Но этимъ сходство и кончается. Въ Аден смерть царитъ и на долинахъ, гд точно такъ же какъ и по горамъ не встртите вы ни малйшей травинки; здсь же, напротивъ, дно ущелья, вьющееся въ вид узкой долинки, представляетъ почти сплошь окопанные участки воздланной почвы, на которой торчатъ сухіе стебли сорго и остатки другихъ хозяйственныхъ растеній. Тамъ и сямъ ютятся подъ склонами горъ то небольшіе кишлаки, то отдльныя сакли; видна жизнь, и дятельный трудъ сказывается всюду, гд лишь усплъ человкъ отвоевать у камня клочокъ удобной и доступной орошенію почвы.