В гостях у эмира Бухарского

Эмиръ выслушалъ все это не проронивъ ни одного слова, и пока князь говорилъ, а Байтоковъ переводилъ фразу за фразой, онъ сидлъ неподвижно склонивъ нсколько иа бокъ потупленную голову и сложивъ на живот руки. Когда же князь кончилъ, то Музаффаръ-Эддинъ, какъ бы собравшись съ мыслями, весьма обстоятельно изложилъ намъ свой взглядъ на это дело приблизительно въ слдующихъ выраженіяхъ, причемъ маіоръ Байтоковъ точно также переводилъ намъ отдльно каждую его законченную фразу.

— Еще при покойномъ генералъ-губернатор неоднократно подымался вопросъ объ этомъ же самомъ предмет, началъ намъ Музаффаръ-Эддинъ свою отповдь, — не только моимъ посланцамъ говорилось объ этомъ въ Ташкент, но и ко мн присылались нарочно съ этою цлью послы отъ русскаго правительства. Къ сожалнію, и нын я могу повторить только то, что уже высказывалъ раньше. Неужели вы полагаете, что я не понимаю всей пользы телеграфа, въ особенности для торговыхъ сношеній? Разница очевидная: сноситься ли другъ съ другомъ въ теченіе одного-двухъ часовъ, или въ продолженіе шести-семи сутокъ, какъ идетъ это нын. И я лично, и мои приближенные — вс мы очень хорошо сознаемъ выгоды и удобства быстрыхъ сношеній, и не только даже въ политическомъ отношеніи; потому что покорить себ мое ханство, или оказать мн помощь противъ враговъ вы всегда сможете и безъ телеграфа, какъ было и прежде. И такъ, не столько въ политическомъ, говорю я, сколько въ коммерческомъ отношеніи былъ бы телеграфъ намъ съ вами полезнымъ. Купцы мои тоже отлично понимаютъ эту выгоду. Но, къ сожалнію, мои подданные состоятъ не исключительно изъ однихъ купцовъ; напротивъ, купеческій классъ людей у насъ весьма не великъ, большинство у насъ вовсе не торговое, а земледльческое, и вы очень ошибаетесь, если будете думать, что мн, какъ безусловному повелителю моего ханства, достаточно лишь приказать, чтобы все тотчасъ же и было исполнено по моему слову. Положимъ, оно будетъ исполнено, я не спорю, но даже и въ моемъ положеніи я все-таки необходимо долженъ сообразоваться со взглядами и убжденіями большинства. А на это большинство имютъ громадное вліяніе, во-первыхъ, сеиды и ходжи, [84]а потомъ всевозможные муллы, улемы и прочіе подобные люди, смотрящіе на каждое нововведеніе исключительно съ религіозной точки зрнія, и потому каждое нововведеніе, заимствованное у Европы, для нихъ уже глубоко противно: оно возмущаетъ ихъ религіозное чувство. Народъ вдь, вы знаете, въ масс своей всегда темный народъ, и надо очень много времени, пока онъ наконецъ сознаетъ пользу того или другаго нововведенія, пока воочію не убдится въ ней на опыт. По своей темнот, народъ конечно будетъ боле врить тому, что ему станутъ говорить его ходжи и муллы, чмъ тому, что скажу я моимъ повелніемъ вопреки убжденію этихъ ходжей. Поэтому вы поймите что въ моемъ положеніи, и именно ради сохраненія его высоты и достоинства въ глазахъ народа, я долженъ быть очень остороженъ.

Эмиръ замолкъ было на минуту и задумался, но затмъ, быстро поднявъ голову, заговорилъ вдругъ съ замтнымъ оживленіемъ:

— Не мысль сопротивленія вамъ руководитъ меня въ моемъ отказ, нтъ, не думайте такъі.. Какое тутъ сопротивленіе!.. Да и можемъ ли мы сопротивляться, если вы и теперь владете изъ Самарканда водой наилучшей части моего ханства, моей столицы. Вамъ стоитъ запереть воду — и Бухара пропала. Если хотите, берите ее хоть сію минуту и тогда вводите все, что вамъ угодно. Тогда во всемъ ваша полная воля. Забирайте Бухару, если вамъ это нужно, я даже и сопротивляться не стану, куда мн!.. Я уже старъ и немощенъ, мн недолго остается жить… Какъ нибудь дотяну до смерти…

Эмиръ опять пріостановился на минуту, посл того какъ Байтоковъ перевелъ намъ эти послднія слова, и затмъ заговорилъ нсколько медленне, отчетливымъ тономъ, какъ бы взвшивая и оттняя значеніе каждаго своего слова:

— Но если вы, говорилъ онъ, — по своимъ политическимъ расчетамъ находите нужнымъ удержать меня на моемъ мст, то принимайте въ соображеніе и мои мннія, тмъ боле, что они вовсе не слдствіе моей прихоти, а вытекаютъ изъ крайней необходимости, преступить которую я не могу, не пожертвовавъ достоинствомъ своего положенія въ глазахъ народа. Это такъ, прошу васъ врить. Вы говорите, что для окончательнаго соглашенія но этому длу будетъ присланъ особо дипломатическій чиновникъ. Это будетъ совершенно напрасно, потому что и ему я повторю то же самое, что высказалъ вамъ. Мн было бы очень пріятно доставить удовольствіе генералъ-губернатору, тмъ боле, что это, я понимаю, было бы угодно и моему высокому покровителю, Блому Царю, но… къ несчастію, я не могу дать на это дло согласія не возмутивъ своего народа, и потому, сколь не непріятно, буду вынужденъ и впредь повторять все то же, что говорю теперь и что неоднократно уже повторялъ и прежде.