Въ строю находился баталіонъ № 1. Подборъ людей съ физической стороны сдланъ въ немъ очень обстоятельно: это все здоровый, рослый и плечистый народъ, одтый и вооруженный какъ описано выше. Форма одежды музыкантовъ — синіе чекмени съ желтою басонною тесьмой по швамъ, желтыя чембары и бараньи шапки. Хоръ находился подъ командой баталіоннаго адъютанта (орда-махрамъ) на которомъ красовались русскія оберъ-офидерскія эполеты какого-то изъ туркестанскихъ линейныхъ баталіоновъ. Въ составъ этого хора входили три турецкіе барабана, штукъ восемь барабановъ обыкновеннаго размра, два металлическіе треугольника, нсколько мдныхъ флейтъ-чекановъ и нсколько деревянныхъ азiятскихъ кларнетовъ (сурнай). Восемь ротныхъ горнистовъ находились также при хор, на его правомъ фланг, но въ музыкальномъ исполненіи маршей участія не принимали, а лишь проиграли намъ вмст съ остальными музыкантами «встрчу». Баталіонное знамя, при двухъ ассистентахъ, во время ученія находилось не въ рядахъ, а при хор, и держалъ его чора-баши (подпрапорщикъ). Оно представляетъ собою просто кусокъ красной матеріи (чуть ли не ситцу), съ желтыми узорчатаки разводами, прикрпленный къ зеленому копейному древку, украшенному подъ копьемъ двумя металлическими рогульками въ вид верхней половинки буквы Ж. Въ рядахъ же, на правомъ фланг 1-го взвода, находился значокъ баталіоннаго командира, просто квадратный кусокъ благо коленкора безо всякихъ украшеній, на зеленомъ же копейномъ древк съ копьемъ, но безъ рогулекъ.
По словесной команд производились только ружейные пріемы; вс же движенія, повороты, ломка фронта и построенія исполнялись исключительно по сигналамъ, которые подавалъ штабъ-горнистъ, вызванный къ топчи-баши изъ фронта. Этотъ маленькій, немножко пузатенькій человчекъ вытрубливалъ звуки сигналовъ съ такимъ усердіемъ и увлеченіемъ, что въ этой работ принимали у него участіе не только губы и легкія, но и плечи, и животъ, и поясница, и даже колнки. Всми сими частями и суставами своего тла добрякъ старался какъ бы дополнить смыслъ сигнала, придать ему наибольшую выразительность. Стремленіе конечно, похвальное, и что же длать, если благодаря его коротенькой фигурк, оно выходило нсколько комично.
Вс командныя слова т же, что и у насъ и произносятся исключительно по-русски, причемъ должно замтить, что произношеніе ихъ совершенно правильно, съ небольшимъ кое-гд акцентомъ. Такъ, вмсто «слушай на краулъ», у нкоторыхъ командировъ выходитъ «слышай на крауль», но и только. Сигналы частію заимствованы тоже отъ насъ, а частію свои оригинальные, и подаются вполн отчетливо. Что же до хоровой музыки, то о ней я упоминалъ уже прежде, и могу лишь повторить, что хотя она у нихъ' немножко и варварская, въ томъ отношеніи, что любитъ много шуму, звону и треску, но не лишена мелодіи и даже нкоторой пріятности, и играютъ музыканты во все продолженіе ученья, за исключеніемъ тхъ только случаевъ, когда командующему потребуется подать какую нибудь словесную команду; тогда, по его знаку, хоръ на минуту замолкаетъ; но чуть лишь команда принята къ исполненію, сурны и флейты тотчасъ же заливаются снова.
Началось ученье съ ружейныхъ пріемовъ, въ число которыхъ входили уколы штыкомъ и отбивы противъ всадниковъ. Все это заимствовано прямо изъ нашего «устава» и видимо усвоено съ показу какихъ нибудь нашихъ дезертировъ, которые, надо полагать, внесли сюда и русскую команду, и нкоторые сигналы. Посл ружейныхъ пріемовъ люди продлали нсколько гимнастическихъ упражненій, въ полной аммуниціи и съ ружьями, и тоже недурно, а затмъ топчи-башн подалъ сигналъ «къ церемоніальному маршу», по которому ротные командиры скомандовали «слушай на краулъ», что и было исполнено довольно отчетливо. Тогда баталіонный командиръ, по типу лица изъ кавказскихъ горцевъ, далъ одну за другою нсколько русскихъ командъ: «повзводно направо маршъ», «прямо, равненіе налво», «правое плечо впередъ», «прямо, равненіе направо», — и баталіонъ подъ звуки чего-то въ род «персидскаго марша», повзводно пропарадировалъ мимо насъ, продолжая на ходу держать ружья на караулъ, что повидимому нисколько не стсняло людямъ свободу ихъ шага.