В гостях у эмира Бухарского

Въ Описаніи Бухарскаго ханства, изданномъ въ 1843 году нашимъ путешественникомъ Н. Ханыковымъ, Хазряти Шахи-Зинда названа дворцомъ Тимурленга. То же самое повторяетъ и Л. Ѳ. Костенко, [26]но это ошибочно: Шахи-Зинда (въ переводѣ—живой царь) вовсе не дворецъ и никогда дворцомъ не бывала. Это собственно мечеть, построенная надъ могилой Кусама (по-татарски Касимъ), сына Абу-Аббаса, двоюроднаго брата пророка Магомета. При мечети имѣется небольшой монастырекъ (шайкахъ), гдѣ, между прочимъ, разъ въ недѣлю собираются для «радѣній» ревущіе дервиши, и тутъ же находится рядъ великолѣпныхъ усыпальницъ, гдѣ погребены нѣкоторые члены семейства Тимура, нѣсколько лицъ близко къ нему стоявшихъ и нѣкоторые его потомки. Была нѣкогда при этой же мечети и медрессе, построенная эмиромъ Улугъ-бекомъ, но въ стѣнахъ ея давно уже не раздается слово мусульманской науки. Все это вмѣстѣ взятое, то есть могила Кусама, мечеть, монастырекъ, бывшая медрессе и усыпальницы, составляетъ то, что извѣстно подъ именемъ Хазряти Шахи-Зинда. Впрочемъ, Ханыковъ сознается, что самъ не видалъ ея, а положился на слова своего спутника Лемана.

Я настолько заинтересовался художественною стороной этихъ усыпальницъ, что въ теченіе кратковременнаго пребыванія своего въ Самаркандѣ посѣтилъ ихъ три раза, въ сопровожденіи двухъ обстоятельныхъ переводчиковъ, рекомендованныхъ мнѣ И. Л. Ивановымъ, и это подаетъ мнѣ нѣкоторую смѣлость остановиться нѣсколько подробнѣе на Хазряти Шахи-Зинда, какъ на одномъ изъ самыхъ изящныхъ и наиболѣе сохранившихся памятниковъ Самарканда, тѣмъ болѣе, что въ извѣстныхъ намъ описаніяхъ города о ней почему-то упоминается менѣе, чѣмъ о прочихъ подобнаго рода зданіяхъ.

Хазряти Шахи-Зинда находится на сѣверо-восточной окраинѣ Самарканда, между Афросіабомъ и нынѣшнимъ городомъ, и занимаетъ своими зданіями подошву, южный склонъ и вершину небольшого холма, сплошь покрытаго древними могилами. Немощеная дорога, ведущая къ ней изъ города, пролегаетъ во второй своей половицѣ по узкой лощинкѣ, среди древнихъ кладбищъ и, слѣдуя по ней, вы мѣстами проходите, какъ бы корридоромъ, между двумя стѣнками, въ которыхъ проглядываютъ наружу, одни надъ другими, то уцѣлѣвшіе, то полуразрушенные отъ времени склепы, кирпичные стрѣльчатые и полукруглые своды и намогильныя плиты. Эти какъ бы наслоившіяся другъ на другѣ кладбища уже сами по себѣ, мнѣ кажется, представляютъ не малый интересъ для археолога.

Но вотъ мы подходимъ къ Шахи-Зинда, которая уступами высится по лѣвую сторону нашего пути. Главный фасадъ зданія, расположенный у подошвы холма, представляетъ въ своемъ центрѣ высокій, продлинноватый кверху четырехъ-угольникъ, въ которомъ, въ видѣ глубокой ниши, прорѣзанъ стройный стрѣльчато-сводный порталъ. Къ нему примыкаютъ боковыя пристройки, изъ коихъ правая, о трехъ большихъ узорно-рѣшетчатыхъ окнахъ, вмѣщаетъ въ себѣ бывшую большую аудиторію Шахи-Зинданской медрессе. Боковые бордюры фронтона и ниша портала украшены куфическою вязью стиховъ и благочестивыхъ надписей, бѣлѣющихъ среди мелко-узорчатыхъ пестрыхъ арабесокъ, и все это вмѣстѣ представляетъ хорошій (но не изъ лучшихъ однако) образецъ мозаики изъ поливчатыхъ кафлей, гдѣ преобладающимъ цвѣтомъ является лазорево-голубой, а затѣмъ слѣдуютъ въ разнообразныхъ сочетаніяхъ синій, охристо-желтый и зеленый. Несмотря на то, что всѣ красочныя средства мозаиста ограничивались только четырьмя колерами, подборъ цвѣтовъ въ этихъ арабескахъ исполненъ съ большимъ вкусомъ, и въ общемъ рисункѣ они не только не докучаютъ глазу своею монотонностью (да позволено будетъ такъ выразиться), но напротивъ представляются произведеніемъ вполнѣ гармоничнымъ, пріятно оригинальнымъ и изящнымъ. Я тоже самое должно замѣтить относительно всѣхъ вообще древнихъ кафельныхъ моэаикъ Средней Азіи. Среди такихъ-то арабесокъ, на одной изъ щекъ портальной ниши, выставленъ годъ сооруженія—838 геджры, что соотвѣтствуетъ 1434 году христіанскаго лѣтосчисленія. Стало быть главный фасадъ нижняго зданія Шахи-Зинда былъ построенъ спустя 31 годъ послѣ смерти Тимурленга, [27]въ царствованіе его внука Улугъ-бека, который оставилъ по себѣ память просвѣщеннѣйшаго и симпатичнѣйшаго между государями Средней Азіи.