В гостях у эмира Бухарского

Нечего сказать, очень пріятно жить въ горницѣ, которая хотя и обита московскимъ ситцемъ, но все же мрачностію своей напоминаетъ скорѣе могильный склепъ или древнюю катакомбу, и гдѣ чрезъ каждые полчаса удушливый чадный жаръ, отъ плохо устроенной и быстро выгорающей переносной печки, смѣняется зимнимъ холодомъ, проникающимъ въ дверныя щели и узенькія маленькія окна, защищенныя вмѣсто стеколъ все тѣмъ же ситцемъ, и гдѣ, въ довершеніе всѣхъ этяхъ удобствъ, гуляютъ по стѣнамъ скорпіоны.

2 января.

Утромъ князь Витгенштейнъ открылъ переговоры съ токсабою о томъ, какимъ бы образомъ склонить эмира къ устройству въ бухарскихъ предѣлахъ телеграфной линіи между Катты-Курганомъ [74]и Бухарой, на бухарскія средства. Переговоры эти происходили «при закрытыхъ дверяхъ» и безъ участія нашего присяжнаго переводчика маіора Байтокова, обязанность коего почему-то исполнялъ частный ординарецъ князя. Токсаба, какъ узнали мы потомъ, отвѣчалъ уклончиво, и, видимо не желая продолжать переговоры по этому дѣлу, заявилъ прямо, что если эмиру будетъ предъявлено насчетъ сего предмета формальное повелѣніе Русскаго Императора, то, конечно, ему не останется ничего, какъ только подчиниться безпрекословно Высочайшей волѣ.

Въ два часа дня посольство въ полномъ составѣ, по желанію эмира, сдѣлало визитъ Рахметъ-куль дахтѣ, беку Бальджуанскому, съ повтореніемъ вчерашней помпы относительно конвоя и порядка слѣдованія.

Рахметъ-куль, если взглянуть снаружи, то есть съ улицы, живетъ вовсе неказисто, такъ что домъ его ничѣмъ не отличается отъ массы обыкновенныхъ сартовскихъ построекъ; эа то внутри его сейчасъ же сказываются довольство и порядокъ: дворъ тщательно усыпанъ пескомъ, и на немъ, по пути нашего слѣдованія отъ воротъ къ пріемной комнатѣ, настлана дорожка изъ аккуратно обрѣзаннаго камыша. Часть стѣнъ передняго двора убрана раскидными полами пестроузорчатыхъ палатокъ, словно обоями, а небольшая пріемная комната устлана роскошными коврами; ея стѣны и мавританскія ниши аккуратно и тщательно облицованы алебастровымъ цементомъ и потолокъ изящно расписанъ въ иранскомъ вкусѣ. Самъ Рахметъ-куль, мужчина лѣтъ за пятьдесятъ, отличается внушительно сановитою рослою фигурой, симпатично умнымъ выраженіемъ спокойнаго лица и такими же лѣниво плавными манерами, какъ у Остана-куля перваначи.