В гостях у эмира Бухарского

Подъѣзжая къ станціи, не далѣе какъ въ десяти шагахъ отъ жилья, замѣтили мы большого бурокрылаго орла-стервятника съ неоперенными головой и шеей бѣлаго цвѣта, сидѣвшаго на кучѣ стараго мусора и навоза. Общій видъ этой гологоловой птицы совершенно напоминалъ африканскаго грифа. Мы проѣхали мимо нея шагахъ въ пяти не болѣе, но, къ удивленію, орелъ не выказалъ ни малѣйшаго безпокойства при видѣ нашего экипажа въ столь близкомъ отъ себя разстояніи и продолжалъ какъ ни въ чемъ не бывало сидѣть на своемъ мѣстѣ, оглядывая насъ серьезными зоркими глазами. Мы было подумали, что онъ ручной и проживаетъ на здѣшней станціи, но изъ разспросовъ оказалось, что «вольный» и что на Голодной степи живетъ ихъ много, равно какъ и дудаковъ (дрофъ), а смѣлы они и довѣрчивы такъ оттого, что никто ихъ не стрѣляетъ.

Вторая станція въ степи Мурза-Рабатъ безъ малаго въ 34 верстахъ отъ Малека, а третья Агачъ-Та-Рабатъ въ 31 верстѣ отъ второй. Всѣ построены совершенно такъ же, какъ и Малекъ, то есть редутомъ съ фланкирующими башнями. За Агачъ-Та-Рабатомъ въ 22 верстахъ, четвертая станція Учъ-Тюбе (Три Бугра), а за этою послѣдней въ 16 верстахъ укрѣпленіе Ключевое или Русскій Джизакъ, гдѣ и конецъ Голодной степи.

На половинѣ разстоянія между Малекомъ и Мурза-Рабатомъ высится близь дороги круглое кирпичное зданіе съ куполомъ. Въ общемъ оно имѣетъ форму кочевой киргизской кибитки и даже въ вершинѣ купола оставлено круглое отверстіе, какъ въ римскомъ Пантеонѣ, или все равно какъ тюндюкъ у кибитки.

Спускъ подъ стрѣльчатыми воротами ведетъ во внутренность этой ротонды; семь стрѣльчатыхъ оконъ симметрично расположены по окружности массивной стѣны; но время наложило свою руку и на это прочное зданіе: въ куполѣ сквозятъ уже двѣ-три дыры, и около нѣкоторыхъ оконъ кирпичи пообились и повывалились; но въ цѣломъ зданіе все-таки поражаетъ прочностью постройки, и въ особенности замѣчателенъ въ этомъ отношеніи куполъ, съ основанія и до вершины сложенный изъ безчисленныхъ кольцеобразныхъ рядовъ плоскихъ кирпичей квадратной формы, горизонтально положенныхъ рядъ надъ рядомъ такимъ образомъ, что кирпичъ каждаго вышеидущаго ряда нѣсколько выдвигается внутрь купола надъ кирпичемъ подъ нимъ лежащимъ; въ цѣломъ весь этотъ куполъ образуетъ собой какъ бы опрокинутую верхомъ внизъ лѣстницу круглаго амфитеатра. Этотъ своеобразный способъ постройки, при всей его первобытности, болѣе всего удивляетъ именно своею прочностью. Въ то время какъ въ Европѣ, при всѣхъ усовершенствованныхъ средствахъ современной техники, провалъ куполовъ и сводовъ есть явленіе далеко не рѣдкое, эти первобытные куполы средне-азіятскихъ пустынь стоятъ себѣ цѣлые вѣка нерушимо, да повидимому простоятъ и еще столько же. Впослѣдствіи намъ приходилось въ нашемъ странствіи по бухарскимъ владѣніямъ видѣть не мало совершенно такихъ же построекъ и съ точно такими же куполами, но ни одного изъ нихъ не нашли мы провалившимся. Эти степныя зданія извѣстны подъ именемъ «сардоба», нто значитъ водовмѣстилище, цистерна. И дѣйствительно, попутная намъ ротонда нѣкогда, и даже еще въ недавнее время, была большою цистерной съ глубокимъ колодцемъ, который былъ полонъ студеною хорошею водой. Колодецъ былъ обложенъ жженымъ кирпичемъ, такимъ же, изъ какого построена и вся эта ротонда, сооруженіе которой мѣстное преданіе приписываетъ самому Тимурленгу, что впрочемъ едва ли основательно, такъ какъ извѣстно, что большая часть степныхъ сардобъ Центральной Азіи построены ханомъ Абдуллахомъ въ XVI столѣтіи нашей эры. Подобныя постройки разбросаны по всѣмъ безводнымъ степямъ нынѣшнихъ и бывшихъ бухарскихъ владѣній, и главнымъ ихъ строителемъ дѣйствительно былъ Абдуллахъ-ханъ, который, если вѣрить преданію, построилъ, на своемъ вѣку тысячу сардобъ и тысячу рабатовъ (убѣжищъ). На мѣстахъ своихъ путевыхъ приваловъ, онъ воздвигалъ сардобы, а на мѣстахъ ночлеговъ — рабаты. Типъ этихъ сардобъ вездѣ одинъ и тотъ же, и разнообразится иногда только тѣмъ, что съ сѣверной стороны къ ротондѣ примыкаетъ постройка, въ видѣ возвышеннаго параллелограмма, служащая порталомъ. Постоянная тѣнь и прохлада царствуютъ подъ высокими, въ нѣсколько саженъ, каменными сводами, и какимъ утѣшеніемъ, какою отрадой служатъ они истомленному путнику въ знойное время года, а зимой являются убѣжищемъ отъ страшныхъ снѣжныхъ бурановъ.