В гостях у эмира Бухарского

Нынѣшній день посвятилъ я осмотру историческихъ достопримѣчательностей города и началъ съ могилы Хазряти-Шейхъ, надъ которою еще уцѣлѣлъ тамбуръ упавшаго купола, опоясанный вязью куфическихъ надписей изъ поливчатыхъ изразцовъ. При гробѣ находится мечеть и медрессе въ память святого. Но во внутрь мавзолея меня почему-то не пустили, придумавъ наскоро отговорку, что настоятель ушелъ де изъ дому и ключъ унесъ съ собою, а потому о внутреннемъ расположеніи и украшеніяхъ мавзолея и могилы святого сказать ничего не могу. Судя же по внѣшности полу-развалившагося и запущеннаго зданія, думаю, что и внутренность его находится не въ лучшемъ состояніи.

Отъ Хазряти-Шейха проѣхалъ я съ караулъ-баши къ Акъ-Сараю, развалинамъ знаменитаго дворца Тимурленга. Вышиной эти развалины будутъ саженъ до двѣнадцати, и какъ снаружи, такъ и со внутренней стороны покрыты мозаичными узорами и куфическими надписями изъ разноцвѣтныхъ поливчатыхъ изразцовъ. Одна изъ этихъ надписей гласитъ, что «царь есть тѣнь Божія на землѣ», другія представляютъ изречевія въ подобномъ же родѣ.

Акъ-Сарай (бѣлый дворецъ) былъ начатъ постройкой въ 781 (1379) году геджры, по поводу слѣдующаго обстоятельства:

Предпринявъ четвертую войну противъ Харезма (нынѣшней Хивы), Тимуръ получилъ отъ харезмійскаго владѣтеля Юсуфъ-Суфи письмо, въ которомъ тотъ писалъ ему, что долго ли міръ будетъ терпѣть муку и бѣдствія изъ-за самолюбія двухъ человѣковъ и что ради блага страны и человѣчества, не лучше ли было бы этимъ двумъ просто выйти другъ противъ друга на поединокъ, и тѣмъ порѣшить споръ, чѣмъ подвергать обѣ арміи кровопролитной битвѣ. Тимуръ пришелъ въ восторгъ отъ такого предложенія и, не взирая на просьбы приближенныхъ не рисковать своею драгоцѣнною жизнью, первымъ явился на мѣсто поединка и громкимъ голосомъ вызывалъ на бой противника. Но Юсуфъ-Суфи струсилъ и не выѣхалъ къ нему, предпочтя въ послѣднюю минуту рѣшить дѣло общимъ сраженіемъ, въ которомъ, однако, былъ разбитъ и вскорѣ умеръ, въ 781 (1379) году въ крѣпости Харезмѣ, во время ея осады Тимуромъ. По взятіи Харезма, побѣдителю достались громадныя сокровища, которыя вмѣстѣ съ искусными ремесленниками и учеными онъ привезъ въ свой родной городъ Кешъ (нынѣ Шааръ), гдѣ и велѣлъ построить Акъ-Сарай въ память объ этой побѣдѣ. Вамбери говоритъ, [77]что въ началѣ своей завоевательной карьеры Тимуръ былъ особенно расположенъ къ Кешу и сдѣлалъ его духовнымъ центромъ средне-азіятскаго міра, почему этотъ городъ и получилъ титулъ «куббетъ уль ильмъ в’эль эдебъ», т. е. «куполъ науки и морали». Профессора знаменитыхъ высшихъ школъ Харезма, Бухары и Ферганы должны была поселиться въ его стѣнахъ, и Тимуръ имѣлъ намѣреніе сдѣлать его своею резиденціей, что, по мнѣнію Вамбери, достаточно доказывается построеніемъ Акъ-Сарая. Этотъ дворецъ, строившійся болѣе двѣнадцати лѣтъ, былъ произведеніемъ исключительно персидскихъ архитекторовъ, которые остались вѣрны національному стилю до того, что на верху главнаго фронтона помѣстили гербъ «льва и солнца», украсивъ такимъ образомъ жилище туранскаго завоевателя эмблемой князей иранскихъ. ^{7}Самую видную и великолѣпную часть этого дворца, какъ и всѣхъ прочихъ зданій того времени, составлялъ порталъ, или пишъ-такъ, [78]высоко подымавшійся надо всѣмъ остальнымъ зданіемъ и завершавшійся полу-куполомъ, остатки коего видны и въ настоящее время. Пишъ-такъ быль снабженъ фантастическими нишами и раздѣлялся внутри на нѣсколько этажей, имѣвшихъ отдѣльные высокіе покои, мозаично облицованные пестрыми изразцами, что отчасти сохранилось и понынѣ, а снаружи весь былъ покрытъ мозаичными цвѣтами и арабесками бирюзоваго, синяго, золотаго, желтаго и другихъ колеровъ. Такіе изразцы выдѣлывались въ Кашанѣ, почему и до сихъ поръ еще носятъ названіе «каши». По описанію Вамбери, не знаю, впрочемъ, откуда заимствованному, во дворцѣ находился цѣлый рядъ мозаичныхъ покоевъ, и женское отдѣленіе преизобиловало пышностью и великолѣпіемъ; а предъ обширною праздничною залою тянулся большой тѣнистый садъ и между цвѣточными его грядами струились, журча, «милые ручейки», т. е., попросту сказать, арыки. Садъ существуетъ и теперь, только не предъ, а позади большой праздничной залы (айна-ми-махана), которая, впрочемъ, построена уже въ позднѣйшее время, и между его карагачами хотя и существуютъ очень старые, но возрастъ ихъ во всякомъ случаѣ едва ли достигаетъ пяти столѣтій.

6 января.