В гостях у тетушки Клио

последней картинке. Мне так кажется, что тут комментарии излишни.

Ну и что?

Значит, посчитали мы с вами это всё. Похоже - сходится. Что из этого

следует? Любую однозначную кривую, в принципе, можно описать

многочленом - но что это дает?

Тут, все-таки, не полином, сомножители имеют определенный реальный

смысл для каждого случая, как при гумилевской пассионарности, так и в

наших примерах из жизни. Такие описания обычно находят применение.

Я, скажем так, очень далек от того, чтобы предполагать, будто мы нашли

универсальное уравнение мировой истории. Был уже однажды эпизод, когда при появлении в конце XVIII века теории вероятности она сразу

была воспринята, как объяснение всего на свете, вошла у публики в

большую моду и чуть ли не породила Романтизм, как литературное и

общественное явление. Во всяком случае, герои русской литературы от

Германна и до Роди Раскольникова очень любят делиться с читателем

своими плохо усвоенными познаниями по этому вопросу. Но, с другой

стороны, химия, до того, как она научилась измерять и рассчитывать то, что она делает, тоже была, в большой мере, гуманитарной наукой вроде

богословия, элоквенции или политологии. Если мы хотим понять, как

работает История, и, тьфу-тьфу, научиться что-то предсказывать и чем-то

управлять - не миновать освоения ее количественных законов. Придется

учиться считать.

Вот и тут, можно сказать, вдовья лепта в эту копилку. На мой

пристрастный взгляд, в тех исторических процессах, которые обходятся

без катастроф в математическом смысле, а их немало, достаточно часто

проглядывают либо логистическая кривая, либо экспоненциальное

затухание, либо их сочетание, которое дает ту самую горбатую кривую.

В отличие, скажем, от нашумевшей и памятной любому благодаря

экологистам картинки взмывающей вверх экспоненты с положительным

показателем. Вот та, честно говоря, существует только в головах

26

В гостях у тетушки Клио

деятелей Римского Клуба, а еще верней, в головах их доверчивых

поклонников.

В принципе это понятно. В первой половине своего развития, когда рост

всё ускоряется, логистика легко может быть принята неопытным

человеком за экспоненту - вот и прогнозы о взрывном неограниченном

росте числа докторов наук, пустых банок из-под пива или больных

СПИДом. Потом выясняется, что за точкой перегиба рассматриваемый

фактор растет всё медленнее и, наконец, выходит на новый постоянный

уровень, как в нашем примере российских аннексий в Причерноморье. А

потом очень часто начинает съезжать с горки по убывающей экспоненте, как в наших же примерах с числом колхозников и американской

нефтедобычей. Дело обычное. Ничего не будет удивительного, если и

этническая энергия по Гумилеву изменяется подобным же образом.

В конце концов, рассмотренная зависимость является всего лишь

математическим эквивалентом достаточно тривиальной мысли, что: " Все,

что рождается(по логистическому закону), должно со временем

умереть (по экспоненте)".

НОЯБРЬ И ИЮЛЬ

или

ПРОЛЕТАРСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ КАК ЛОГИСТИЧЕСКАЯ

КРИВАЯ

Демократия - это вам не лобио кушать!

Джаба Иоселиани

Для начала вспомним, что трактаты средневековых химиков читаются

нынче как сверхпостмодернистский роман, не то запись

галлюциногенного бреда - возьми марса в новолуние и трижды взболтай

с мочой молодого единорога ... . Пользы от бесчисленного количества

человекочасов, потраченных на эти занятия, тоже, соответственно, получилось немного. Наукой - с характерным именно для позитивной

науки сравнительно высоким коэффициентом полезного действия -

химия стала тогда, когда научилась взвешивать, измерять и

рассчитывать. Произошло это, сколько теперь можно судить, не по

механизму гениального озарения, типа: спят Менделеев и Кекуле на

заседании Ученого совета, одному приснилась периодическая таблица, другому формула бензола. Просто в лабораторную практику понемногу

стали проникать методы работы и рассуждений, уже опробованные в

давно, с архимедовых времен, продвинутых в этом смысле механике и

физике.

Не исключено, что для того, чтобы историческая наука превратилась из

подвида изящных искусств с выдачей Нобелевской премии по

27

Сергей Эйгенсон (Марко Поло)

литературной номинации в надежного помощника при принятии

гражданами и организациями политических решений, надо бы тоже

потихоньку учиться считать. Пока что с этим плоховато, одного сколько-

нибудь незаурядного историка от другого можно отличить не столько по

обоснованным моделям, сколько по подвешенности языка и партийному

энтузиазму. Это все хорошо скорей для митингового оратора, чем для