Я это читал в довольно уже далеком 1964-м году студентом-
второкурсником и, помнится, на этом месте глаз остановился.
Действительно, выглядит убедительно. С тех пор я и сам успел принять
участие в одной не особенно удачной революции у себя на Родине, со
стороны наблюдал кучу всяких социальных пертурбаций на всех
континентах, и убедился, что печальный для угнетенных исход — это, скорее, норма, а удачный — результат исключительно благоприятного
стечения условий.
Но вот то, о чем думал Антон — Дон Румата …
истории такие примеры, действительно, найти довольно легко. Восстание
Лю Бана в III веке до н.э., мятеж «краснобровых» в I веке н.э., восстание
«желтых повязок» во II веке, восстание «красных повязок», сменившее
монгольскую империю Юань на китайскую империю Мин в XIV веке, крестьянская война Ли Цзы-Чена и других в XVII веке, в большой
степени также война тайпинов в XIX веке. Вьетнамская крестьянская
династия Тайшонов в конце XVIII века. Вождь из способных
крестьянских сыновей, командование одним из отрядов восставших
против несправедливости, жестокое преследование накопившего
народную ненависть правящего класса, иногда победа и императорский
трон, всегда создание новой пышной иерархии из командиров
повстанческих отрядов и армий.
Есть примеры на арабском Востоке, когда обюрократившихся Омейядов
сменяют Аббасиды. Но вот в Европе… что-то не припоминается. Может
быть потому, что Европа не знает победоносных крестьянских бунтов. To есть, случаи, когда на место помещика приходит фермер, из дворянских
рук земля переходит в мужицкие, в Европе повсеместны. Но это уже
всегда «совсем другая история», конец феодализма и начало того, что в
советских учебниках именовалось «капиталистический период».
Примеры неудачного, задавленного бунта мужиков — да хотя бы
знаменитая Жакерия во Франции или Крестьянская война в Германии.
Российская Пугачевщина в большой мере. Пример победной революции
— та же Франция в конце XVIII века. Там красочная парижская
62
революция Теруань де Мерикур, Папаши Дюшена и мэтра Сансона, наследница Этьена Марселя, Варфоломеевской ночи и Фронды слилась с
провинциальной крестьянской революцией, продолжательницей дела
Жакерии и овернских тюшенов. И тут вернуть дела назад к «старому
режиму» было не под силу не только вернувшимся в русских и
английских обозах Бурбонам, но, пожалуй, даже самому Господу Богу. В
одном французском романе Эркман-Шатриана итог перемен, произошедших в небольшой вогезской деревне за революционные
четверть века, подводится так: «
После поиска по европейской карте все-таки обнаружилась страна, где
все происходило в точности в соответствии с рассуждениями Дона
Руматы. Это — Украина, где в середине XVII века все панские права и
привилегии были «скасованы козацкою шаблею». A в 1783 году
императрица Екатерина «прикрепила украинцев к земле», то есть издала
указ о контроле и наказаниях за перемещение украинских посполитых
без ведома помещиков. Аналогия отмене Юрьева дня при Борисе
Годунове. То есть, крепостными-то эти люди были уже давно, но вот
стал применяться и к ним жесткий российский закон. Откуда ж взялись
помещики и крепостные на украинской земле всего через сто лет после
того, как польские паны бежали от сабель Хмельниччины, а своих
местных православных панов и осталось-то всего двести штук на всю
страну?
Мы будем говорить сейчас, конечно, только о Левобережной, Восточной
Украине. Украина по правому берегу Днепра осталась по конечным