В гостях у тетушки Клио

Обществе тридцать семь лет назад я делал доклад о роли кумола в победе

английской авиации над немцами - но при упоминании имени автора

процесса мой научный руководитель, человек умный и опытный, быстро

перевел обсуждение на технику определения октановых чисел. Потом, за

время работы, жизнь сводила меня довольно близко с несколькими

советскими и ненашими сотрудниками В.Н.Ипатьева. Можете смеяться -

но сейчас я живу на расстоянии примерно тридцати минут езды по

хайвею от двух последних мест работы великого химика - Ипатьефф

лэборатори в Северо-Западном Университете и штаб-квартиры UOP в

Дэс Плейнсе, Иллиной. Так, что у меня сложилось несколько личное к

нему отношение, без всякого, конечно, повода с его стороны.

В последние годы его имя уже часто поминается, даже и Российская АН

спохватилась, что как же это она так ... и восстановила его в членах.

Посмертно. О нем пишут, правда, по большей части как-то ... с розовыми

слюнями. Что все рвался назад в СССР. Сомнительно. И потом - вернись

он тогда, в тридцатых - что же, Люфтваффе победить должна? И где бы

тогда люди Берии чертежи платформинга крали? Ну, давайте по порядку.

Только вот что, хоть я эти статеечки читал, а вспоминать их мне

совершенно не хочется. Кому так надо - набирает его имя на поисковой

машине - и вперед! Исключение - статьи одного лично мне незнакомого

журналиста из нашего же Чикаго. То ли влияет место написания, близкое

к двадцатилетнему месту проживания В.Н. - но для нехимика очень

прилично написано. Мне-то вспоминается эта история в том

апокрифическом виде, в котором я ее знаю с юности и вместе со мной

многие другие не безразличные к истории нашей специальности люди.

Сейчас об Ипатьеве любимая тема - почему ему не дали Нобелевскую

премию по химии? Вообще-то, это и его самого волновало. Я думаю, всякого бы. Он еще за три года до того, как Бергиусу дали, говорил в

Париже :

" Патенты Бергиуса (1911 г.) всецело основаны на моих работах, сделанн

ых еще в 1903-1904 гг., имой метод, разработанный для различных хими

ческих соединений, был целиком применен для гидрогенизации смол и угле

й ". Французы, конечно, в экстазе, вручают медаль Бертло, тем более, 91

Сергей Эйгенсон (Марко Поло)

Нобеля мимо Ипатьева уже один раз проносили, в тот раз в пользу как

раз француза Сабатье. Но через три года премию за созданную русским

химию высоких давлений получают упомянутые ранее немцы Бергиус и

Бош из ИГ Фарбениндустри.

А вот подумайте сами. В Королевском институте в Стокгольме тоже ведь

люди заседают. Кто такой Ипатьев в 1931 году? Не поймешь кто.

Царский генерал-лейтенант, организатор обеспечения Российской армии

в время мировой и Красной во время Гражданской войн, главный

помощник Троцкого по Химическому Комитету, член правительства

Ленина, полубелый полуэмигрант в Чикаго (а вскоре и полный

эмигрант). Да еще, на личное счастье Владимира Николаевича, у его

брата, горного инженера Николая Николаевича был в Екатеринбурге

дом. И вот в подвале этого конфискованного Советской Властью дома

была убита семья Романовых. То есть, все понимают, что за величина, но

дать ему премию - значит, что тебя будут сжирать газеты всех

направлений. А тут все прилично, благоразумно. И работа, действительно, хорошая, хоть для ипатьевских это - частный случай. И

страна, Германия, такая приличная, законопослушная, без убийств и

концлагерей.

Так что опять пролетела мимо Владимира Николаевича высшая для

химика награда. Но ведь и Дмитрий Иванович Менделеев тоже без нее

обошелся, а уж он-то ... .

Тем более, в это время мысли Ипатьева в основном на тему

"Возвращаться или не возвращаться?" По апокрифу, академик Ипатьев во

время европейской командировки заходит в советское торгпредство в

Лондоне, отдает список подобранных им для Государственного

Института Высоких Давлений приборов и просит передать этот список в

Наркомат Внешней торговли, а комсомолец-чиновник торгпредства орет

на него, что-де:

" Вас тут, академиков, много ходит, а

у нас плановое хозяйство, заявки подают за год!

Мы народные деньги

бережем!" - На что тот пожимает плечами и говорит:

" Ну хорошо, меня Рокфеллер давно главным химиком зовет, у него, думаю, деньги на приборы найдутся ".

На самом деле не совсем так. В Штаты В.Н. попал как раз в 1930 году, но