В гостях у тетушки Клио

горшки с Советской Властью он поначалу, как будто, не бил.

До тридцать шестого на зарубежную жизнь академика Соввласть

смотрела сквозь пальцы. Работает же в Кембридже молодой Капица -

почему бы старику Ипатьеву в Чикаго не жить? Тем более, за годы его

руководства ГИВДом там такой задел идей и исследователей

образовался, что химическому наркомату на тридцать лет вперед

спокойно спать не дадут. Но в 36-м малина кончилась. Капицу отозвали -

и до сих пор непонятно, почему же его не удавили, были ведь поводы?

92

В гостях у тетушки Клио

Ипатьев вернуться отказался. Ну, тут полный ритуал. АН ССР с позором

из рядов исключает, ВЦИК совгражданства лишает, собственный сын, Владимир Владимирович, в газете отрекается. Но, правда, многие

считали в душе, что отец и сын это заранее согласовали, чтобы В.В.

директором ГИВДа оставили, а не прислали какого-нибудь химического

Лысенку.

Тем временем, кто смог, из больного тридцать седьмым годом Союза

перебрался за океан. Ну, взять, известный профессор Саханов, автор

главного учебника по химии нефти. Оказалось - Саханен, финн он, оказывается, пришлось выпустить. В Хельсинки ему, конечно, делать

нечего. Выплыл в Дэс Плэйнсе, Иллиной. Еще другие из советского рая.

Кое-кто из давних эмигрантов, мыкавших горе в Париже, Праге или

Харбине, тоже - к Ипатьеву под крыло. Так что собралась в UOP

уникальная команда химиков. Новички подходящие пришли. Есть такая

байка, что Ипатьев открывает совещание, оглядывает свои кадры и

говорит: "Ну всё! Теперь у большевиков остался только Зелинский. Так

им и надо!" Рокфеллер денег на работу не жалел - и список сделанных в

те годы процессов занял бы не одну страницу. В том числе, технология

синтеза кумола на твердом фосфорнокислом катализаторе. Та самая.

Вот - Нобелевская премия, Нобелевская премия! Да не в ней сила. Сила, как один тут говорил, в правде. А правда в том, что английские самолеты

с ипатьевским кумолом в баках победили нацистскую авиацию, в баках

которой - бергиусовский гидрогенизат. Спасли Британию. И - вместе с

Родиной профессора Ипатьева и страной, где он работал во время войны, спасли мир.

* * *

Прошли под музыку заключительные титры, публика пошла из зала.

Вышли и мы. Настала моя очередь задать вопрос внучке: "Я вот не

понял, кэптена Хука ведь в прошлой серии крокодил слопал? А тут он

опять живой и на свободе, и опять его осьминог съедает. Как же это?" - "

Ну, дед, как ты не понимаешь?! Кэптен Хук же это - э-вил. Сказочное зло.

Его всегда побеждают, и он всегда снова возвращается. Понял?" - Да, пожалуй, что это так. И не только в сказке.

СТАРАЯ ИСТОРИЯ ИЗ ФАШИСТСКОЙ ЖИЗНИ

Нынче все полюбили произносить слово "фашизм". Коли кто с тобой в

чем не согласен — значит фашист. Мне, однако ж, кажется, что фашисты

— это те, кто носит черные рубашки, поет "Джовинеццу" и проживал или

проживает в Италии. В Германии же - нацисты, во Франции ... к примеру, дарнановцы, в Венгрии - салашисты, в России ... ну, посмотрим, пока еще

не до конца определилось.

93

Сергей Эйгенсон (Марко Поло)

Так попробуем, взглянем: как оно у тех, итальянских было на самом

деле? Я не профессиональный историк, ну, так дело было не так давно, раскопки проводить не надо, материалов в близком доступе море. Тут и

Вики часто достаточно, на самом деле.

Италия вышла из Первой Мировой войны не с таким большим хабаром, как надеялась, влезая туда. Но, правда, и больших ратных подвигов она

там не совершила. Не русским, конечно, упрекать страну, которая все же

перед странами австро-германской коалиции на коленки не упала, позорного мира не подписала, додержалась до конца. Но таких, упавших

и подписавших и было всего двое: Совнарком в Бресте и румынское

королевское правительство в Бухаресте.

Но вот посмотрите, румыны тоже воевали очень плохо, даже еще хуже, а

по итогам войны ихняя территория и население увеличились ровно

вдвое. Сербский король стал владыкой большой страны от Каринтийских

Альп до Родоп. А Италия всего-то и получила, что Триенте и Триест.

Даже Корфу и Фиуме ей не дали. Естественно, что король и династия

чувствовали себя ущемленными, обижены были и миланские и

туринские миллионеры, настроившиеся на расширение своих империй за

Адриатику. И, что необъяснимо, но вполне понятно, большинство

прочих итальянцев, от тосканских лавочников до неаполитанских

лаццарони, которые всяко ничего бы не получили от покорения

Далмации и Эпира, тоже были недовольны. Собственно, это ведь и

называют часто патриотизмом.

А тут еще после войны социалистические пролетарии, зараженные

московским примером, стали поднимать красные флаги над