В гостях у турок. Юмористическое описание путешествия супругов Николая Ивановича и Глафиры Семеновны Ивановых через славянские земли в Константинополь

– Кажется, не нападали, – отвечал прокурор, но тотчас же спохватился и сказал: – Ах нет, нападали. Года три тому назад нападали, но уж на этот раз на нашей болгарской территории. То есть, лучше сказать, на границе турецкой и болгарской. Тоже обобрали пассажиров, но не причинили никому ни малейшей царапины. Также взяли в плен одну богатую женщину.

– Даже женщину не пощадили? – воскликнула Глафира Семеновна и прибавила тихо: – Не могу писать. Николай Иваныч, дай мне вина.

Николай Иванович поспешно налил стакан вина.

– Куда ж ты цельный-то стакан! Мне один-два глотка! – крикнула на него жена.

– Пей, пей… Остальное я сам выпью.

– Это чтобы опять натрескаться? Опомнись! Люди ужасы рассказывают, а тебе и горя мало. По такой дороге ехать – нужно быть трезвее воды.

Муж улыбнулся.

– Тебя Степан Мефодьич, шутя, пугает, а ты веришь! – сказал он, выпив остатки вина.

– Нет, это факты, факты. Неужели же я посмею шутить таким манером! А только вам теперь совершенно нечего бояться. Теперь повсюду спокойно. Вот уже года два по всей дороге спокойно.

– Так что же разбойники сделали с этой женщиной? – интересовалась Глафира Семеновна. – Поди, турецкие зверства сейчас начались?

– Не рассказывайте ей, не рассказывайте, Степан Мефодьич. Видите, она и так ни жива ни мертва, – подхватил Николай Иванович.

– Тут уж нет ничего страшного. Вообразите, впоследствии она рассказывала, что все разбойники обращались с ней буквально по-джентльменски, с предупредительностью и даже кормили ее лакомствами. Они только заставили ее написать письмо в ее дом с приказанием, чтобы за нее выслали что-то пять или шесть тысяч левов. Женщина была состоятельная, за нее выслали и положили в назначенное место в горах деньги, и она была освобождена. Но вы, мадам, бога ради, не бойтесь, – прибавил опять прокурор. – Теперь уже два года ничего подобного не случается.

Кончив рассказ, он налил себе стакан вина и выпил залпом, сказав покосившейся на него Глафире Семеновне:

– Простите, что пью… Но ужасная жажда…

Поезд убавил ход и остановился на станции Белова.

Область виноделия

Запасные пути у станции Беловы были сплошь уставлены платформами со строевым лесом, досками, дровами. Были даже решетчатые вагоны, нагруженные перепиленными на мелкие куски ветвями и хворостом. Видно было, что здесь умеют беречь лес и не дают сгнивать, как у нас в России, даже самым мелким лесным остаткам.

– Большая лесная торговля здесь, – сказал прокурор своим спутникам. – Белова – город лесопромышленников. Отсюда отправляется лес и в Константинополь, и в Австрию. От Беловы мне с вами ехать всего шестьдесят шесть километров, семьдесят верст по-вашему, а затем Филиппополь – и прощайте.

– Так скоро? – удивился Николай Иванович. – В таком случае надо проститься набело и выпить на прощанье.

– Николай! Да побойся ты Бога! – вскинула на мужа умоляющий взор Глафира Семеновна.

– А что такое? Я Бога боюсь, как следует.

– Так как же можно напиваться на такой дороге, где разбойники даже поезда останавливают!

– Да не напиваться, а выпить на прощанье. Ведь в Турцию едем. А в Турции уж аминь насчет вина. Там оно и по магометанскому закону запрещено.

– Бесстыдный ты человек! – воскликнула Глафира Семеновна и отвернулась от мужа.

– И знаете, кто здесь главный скупщик лесов на сруб? – продолжал прокурор, чтобы замять начинающуюся ссору между мужем и женой. – Знаменитый еврей барон Гирш, устроитель аргентинской колонии для евреев. Эти леса правительственные, государственные. И он здесь скупил на сруб ни много ни мало тридцать пять тысяч гектаров. Много здесь есть, впрочем, лесов и частных владельцев.

Поезд отходил от Беловы. Прокурор продолжал:

– Через полчаса будет станция Татар-Басаржик. Перемена поездной прислуги. Турецкая прислуга заменит болгарскую.

– Как? И разговор уж будет по-турецки? – спросила Глафира Семеновна.

– Нет. Большинство говорит по-французски и по-болгарски. От станции Басаржик вплоть до Константинополя будете слышать французский язык. Вплоть до Басаржика лесная местность и область лесной торговли, а после Басаржика начнется область виноделия и рисовых полей.

– Ну, вот как не выпить винца, проезжая область виноделия! – сказал Николай Иванович и улыбнулся. – Нельзя же так игнорировать местности.

Глафира Семеновна сидела молча, отвернувшись к окну, и смотрела на мелькавшие мимо болгарские деревеньки, приютившиеся в лесистой местности, очень смахивающие по своей белизне на наши степные малороссийские деревни. Дорога спустилась уже к подошве гор, и снег, в изобилии бывший на горах, исчез.

Николаю Ивановичу очень хотелось выпить, чтоб поправить голову, но он боялся жены и заискивающе начал подговариваться насчет выпивки.

– Теперь на прощанье можно выпить чего-нибудь самого легенького, так чтобы и жена могла вместе с нами… – сказал он.

– Не стану я пить, ничего не стану, – отрезала Глафира Семеновна.