В гостях у турок. Юмористическое описание путешествия супругов Николая Ивановича и Глафиры Семеновны Ивановых через славянские земли в Константинополь

Коляска ехала обратно по тем же улицам, по которым супруги Ивановы проезжали и в мечеть. Теперь толпы народа плыли еще теснее, так как на Селамлик собирались постепенно в течение нескольких утренних часов, а по окончании церемонии все двинулись сразу, и так как толпа в большинстве случаев состояла из турок, то все направлялись к мосту, чтобы через него попасть в Стамбул, в турецкую часть города. Вагоны конки были переполнены до невозможности, но на подножки их все-таки вскакивали и ехали, держась за поручни. Пассажиров тащили уж шагом. Кондуктор трубил безостановочно. В некоторых местах и экипажу супругов Ивановых приходилось ехать шагом. Собаки, согнанные с тротуара пешеходами, шныряли под ногами лошадей в еще большем количестве, и Глафира Семеновна то и дело кричала: «Стойте, стойте! Не задавите собаку!»

– Не беспокойтесь, мадам, здешнего собаки умнее людей… – отвечал с козел Нюренберг. – Они сами себя берегут, держат своего ухо востро, и никогда не случалось, чтобы экипаж задавил собаку.

– Однако их так много здесь искалеченных. Есть хромые, есть в ранах и даже вовсе без ноги, на трех ногах.

– Это они от драки за своего собачьего дамы или оттого, что какого-нибудь собака в чужого улицу забежала – вот на нее и набросились.

– Как в чужую улицу забежала? Я читала, что здесь собаки бродячие, никому не принадлежащие.

– Да… Но у каждого собачьего компания есть своего улица и своего район, а если оне в чужого участок забегут, им сейчас трепка. Да не только трепка, а до смерти загрызут. Это еще хорошо, если какого собака только без ноги в своя улица вернется.

– Да что вы! – удивился Николай Иванович. – Стало быть, собака должна жить только в своем участке?

– Да, только в своего участок, где она родилась, – отвечал Нюренберг. – Вот вы вглядитесь в них теперь. Здесь в Пере и Галате есть собаки желтого, черного и белого. Здесь разного собак: есть и с тупого морда и с вострого, есть с большого хвост и с маленького. Они помешались от французского и английского домашнего собак. А в Стамбуле, на той стороне Золотой Рог, – ничего этого нет. Вот мы завтра поедем в турецкого часть города, мечети и базар осматривать, и вы увидите, что в Стамбул только самого турецкого собаки и все желтого, рыжего, как верблюд, с вострого уши и вострого морда. Турецкого люди не держат комнатного собак и помеси нет. Самого настоящего константинопольского собаки – это в Стамбул. И в Стамбул они здоровее, сытее, шуба ихнего лучше. Турецкого люди не держат в комнатах собак, но к этого уличного собаки добрее, чем здешнего франки из Пера или армянского человеки и греки из Галата. Здесь какого-нибудь повар и кипятком на них плеснет, армянского человек окурок папирос в шерсть заткнет, мальчишка зажженного спичку на спину кинет, а турецкого люди к ним жалость имеют.

– Турки, стало быть, добрее христиан? – удивленно спросила Глафира Семеновна.

– Да, мадам. Там в Стамбуле турки их кормят и никогда не бьют, никогда не мучают, и если турецкого человек увидит, что мальчишка кинул в собаку камень, он сейчас схватит его за ухи.

– Николай Иванович, слышишь?

– Слышу, слышу и удивляюсь! А ведь у нас сложилось такое понятие, что если турок, то бесчеловечный зверь, который и человека-то из христиан готов разорвать пополам, а не только что собаку.

– О нет, эфендим! Турки имеют много суевериев насчет своего турецкие собаки и никогда их не будут бить. На некоторого турецкого дворы в Стамбул есть цистерны с вода для собак, в некоторые турецкого дома у ворот есть этакого загородка с крышкой, где собака может родить своего щенки. Там они и лежат со щенки. Им бросают всякого остатки, и они едят, им дают пить. Турецкого люди в квартиру к себе собаку не впустят, а так они любят собаки и жалеют.

– Удивляюсь, совсем удивляюсь. Турок до приезда в Константинополь я себе совсем иначе воображала, – сказала Глафира Семеновна. – Чего-чего только у нас про турецкие зверства не рассказывали – и оказывается, совсем наоборот.

– А вот поживите, так увидите, какого это доброго и хорошего народ! – произнес с козел Нюренберг. – И здесь у нас в Константинополь редко когда турок вор… Армянин, грек, славянского человек – вот этого народ надо опасаться.

– Николай Иванович, слышишь? – дернула мужа за рукав Глафира Семеновна. – Просто удивительные вещи он рассказывает.

– Да, слышу, слышу – и вот сижу и удивляюсь: за что же мы это так трепали турок во время войны! Просто даже жалко теперь, – отвечал Николай Иванович.