В грозный час

Они оба вышли, и царь в сопровождении державшегося на полшага сзади дьяка не спеша пошёл коридором, выводившим прямо к Думской палате. Эта шатровая палата, сплошь расписанная зелёными стеблями с лепестками, делилась почти пополам двухарочной стеной. Одну её половину освещали стрельчатые окна с узором из разноцветных стёкол, в другой у стен были крытые аксамитом[84] лавки, а золочёный царский трон с двуглавым орлом над серединой спинки стоял возле междуарочной опоры. Вдобавок, ради царского удобства, на сиденье трона лежала бархатная подушка с кистями.

Когда царь, а за ним и дьяк вошли в парадную палату, оказалось, что там их ждут четверо. Это были опричники ближнего царского окружения: Фёдор Трубецкой, Андрей Хованский и князь Осип Щербатый, а чуть в стороне от них держался вызванный к государю дьяк – начальник Разрядного приказа. При появлении Грозного они все враз поклонились и стоя ждали, пока царь не пройдёт к трону. Затем по кивку государя сели, причём опричники оказались по правую руку, а дьяк Разрядного приказа и скромно присоединившийся к нему начальник Тайного – по левую.

Сначала Иван Грозный сидел молча, затем поднял голову, окинул взглядом собравшихся и медленно, так, чтоб дошло до каждого, произнёс:

– Турки противу нас выступили.

– Государь! – не сдержавшись, воскликнул Трубецкой. – Нам что, султан войну объявил?

– Нет, – царь покачал головой. – Он просто дал Девлет-хану двадцать тысяч войска.

– А мы как же? – Князь Осип Щербатый растерянно завертел головой.

– Мы готовимся. – Грозный строго глянул на дьяка Разрядного приказа: – Что собрали?

Тот немедленно вскочил и показал бывший у него в руке свиток:

– У меня скаска[85]…

– Читай, – кивнул ему Грозный.

Дьяк развернул свиток, прокашлялся и начал:

– Собрано. Полки дворян и детей боярских – 12 тысяч. Стрельцов – 2 тысячи. Городовых казаков – 4 тысячи. Ратников северных земель – 2 тысячи. Всего 20 тысяч. Есть ещё 300 рейтар да и атаман Черкашенин обещался послать к Оке 4 тысячи казаков донских.

Дьяк кончил читать, опустил свиток и виновато посмотрел на царя, явно ожидая государева гнева, но Грозный только вздохнул:

– Мало… – и насупил брови.

– Государевым словом ободрить бы надобно, – осторожно предложил Осип Щербатый.

– Верно мыслишь, – Иван Грозный, оживившись благосклонно глянул на князя. – Полагаю, следует сказать дворянам и детям боярским, что будет им государская милость и жалованье… Да ещё мушкетёров тысяч семь туда, к Оке, князю Воротынскому послать можно…

– Но, государь, – забеспокоился Андрей Хованский, – у нас же война в Ливонии, там войско надобно, а то, не ровен час, Речь Посполитая ударит.

– Не ударит, – спокойно ответил царь и кивнул пришедшему с ним дьяку: – Скажи.

В то время как дьяк Разрядного приказа, не смея сесть, так и стоял, держа в руке скаску, начальник Тайного, продолжая сидеть, толково сообщил:

– Король польский Сигизмунд-Август, пятидесяти двух лет от роду, умер. Шляхта решила избрать нового короля. Уже предлагают французского принца Генриха Валуа, австрийского эрцгерцога Эрне Габсбурга и короля шведов Юхана Вазу. Кого выберут, когда и как оно будет, дело долгое.

Сидевшие справа от царя опричники стали переглядываться, и, немного помявшись, Фёдор Трубецкой осторожно предложил:

– Государь, а может, и нам, сын-то у тебя…

– Не время, – прервал его царь, но потом довольно долго молчал и наконец заключил: – Про то опосля думать будем. Сейчас вон Девлет-хан в Москве сесть ладит, а он вассал турецкий.

– Это что ж получается… – что-то соображая про себя, Хованский наморщил лоб, а затем выложил: – По всему видать, ежели мы не сдюжим, турки и Астраханское ханство возьмут, а оттуда до Бухары и Самарканда прямой ход…

– Именно так, сам понимаешь – то путь торговый, для турок выгодный, – согласился с ним Грозный и одобрительно глянул на опричника.

После таких слов всем сидевшим в палате стало предельно ясно, насколько важно сейчас, собрав все, какие есть, силы, дать отпор Девлет-Гирею…

Часть четвёртая. Битва при Молодях

Глава 1

Огромное татаро-турецкое войско, растянувшись по степи на добрых пятнадцать вёрст, медленно подходило к протянувшейся вдоль Оки засечной черте. Шли обе ногайские орды, все способные носить оружие крымчаки, а ещё за ними двигалась турецкая пехота и её главная сила – семь тысяч янычар. Верблюды влекли по сакме тяжёлые осадные орудия для взятия царских крепостей, а отдельным караваном, стараясь держаться понезаметнее, следовали отправленные Селимом Вторым турецкие чиновники, будущие управители назначенной быть вассальной Московии.