«В их руках». Девичье еврейское образование в Российской империи

Доступ к образованию и профессиональной самореализации был для жительниц Российской империи сильно ограничен. Тем не менее, как было показано в первой главе, ситуация стремительно улучшалась по ходу XIX века. Женщины-еврейки активно участвовали в новых начинаниях, использовали новые возможности; при этом перед ними стояли особо серьезные препятствия, включая ограничения права жительства и дискриминацию при принятии на работу. Во многих случаях обучение других евреек было для образованной еврейки единственным доступным профессиональным поприщем. Впрочем, многим оно давало возможность воплотить в жизнь свои мечты.

Неевреи

Двенадцать неевреев открыли собственные частные женские еврейские училища и руководили их деятельностью. В их числе есть один мужчина; все они – жители северной части черты оседлости. Пример Д. Экерт, впоследствии Бучинской, позволяет дать ответы на некоторые вопросы и выявить, что у этих педагогов было общего.

В июне 1848 года уроженка Курляндии Экерт подала прошение об открытии в Вильне частного женского еврейского училища. К поданным документом прилагалось рекомендательное письмо, подписанное несколькими видными представителями виленской еврейской общины. Экерт имела необходимые навыки, чтобы преподавать русский язык и другие светские предметы; в академическом плане она писала, что «для преподавания Закона Божия и обучения чтению и письму на Еврейско-Немецком языке будут приглашены ученые Евреи по избранию родителей учеников с дозволения училищного Начальства»[116]. Разрешение было получено, и школа открыла свои двери. Что заставило образованную христианку посвятить свои таланты и умения воспитанию девочек-евреек?

Имеющиеся данные наводят на мысль, что не Экерт пришла к евреям, а они к ней. С 1845 по 1848 год Экерт держала частное женское училище в Вильне, но вынуждена была его закрыть из-за малого числа учеников. Тот факт, что несколькими месяцами спустя Экерт заручилась поддержкой видных местных евреев, говорит о том, что у нее и раньше были связи в этой среде. Наиболее вероятным представляется, что среди учениц ее школы, открытой для всех, были и еврейки. Когда школа закрылась, Экерт поняла, что вокруг довольно много евреев, которые хотят, чтобы их дочери учились в современной, достойной русскоязычной обстановке. Соответственно, при открытии новой школы она могла рассчитывать на поддержку местных евреев, на то, что их дочери придут к ней учиться.

В поданных Экерт документах ничего не сказано о ее мотивации или целях. Будучи одинокой женщиной, она наверняка обратилась к педагогической деятельности как минимум отчасти ради заработка. Обучать она могла только девочек; то, что она обучала евреек, вполне могло стать следствием тогдашнего положения дел в Вильне. Считала ли она, образованная женщина, что учить других женщин – ее общественный и личный долг? Трудно сказать. Пожалуй, единственным подтверждением того, что она любила свое дело и понимала его важность, может служить то, что она продолжала руководить школой и после замужества[117].

В 1856 году содержательница пансиона для девиц из состоятельных семей в Ковно М. Сявцилло запросила разрешение на то, чтобы открыть в нем отделение для евреек. Евреек предполагалось обучать в отдельном классе, Закон Божий им должен был преподавать местный раввин[118]. Хотя напрямую Сявцилло этого и не говорит, похоже, что она оказалась в той же ситуации, что и Экерт. Она поняла, что дело можно расширить, если брать на обучение евреек. Возможно, местные евреи даже просили ее об этом. В отличие от Экерт, Сявцилло не пожертвовала основной деятельностью, а просто открыла особое отделение для евреек.

Для одиноких, хорошо образованных русских женщин, которым нужно было зарабатывать на жизнь, педагогическая деятельность была самым подходящим вариантом. Она вызывала определенное уважение, а сфера женского начального образования расширялась. Многие подвизавшиеся в образовании женщины, безусловно, испытывали личный интерес к тому, чтобы создавать для девочек возможности самосовершенствования и самореализации. Но, разумеется, для таких женщин было бы куда естественнее обучать дочерей своих единоверцев, поскольку в культурном и языковом отношении евреи сильно отличались от своих соседей.

Получается, что женщины-нееврейки приходили в еврейские школы, прежде всего руководствуясь требованиями рынка. Интересно отметить, что все 11 неевреек – содержательниц школ для девочек-евреек – проживали в северных губерниях черты оседлости. Собственно, именно здесь открылась большая часть частных еврейских женских училищ, здесь среди евреев оказалось востребовано современное формальное образование, которое они стремились давать своим дочерям с большим упорством, чем жители других губерний. Примечательно, что именно здесь проживало достаточно много высокообразованных неевреек.