«В их руках». Девичье еврейское образование в Российской империи

Особо щедрую помощь из местных источников получали училища Берманов в Санкт-Петербурге. В отличие от большинства рассматриваемых здесь школ, финансированием которых занимались частные лица или небольшие группы педагогов, частные женские и мужские еврейские училища в Петербурге финансировались местной еврейской олигархией. Откликаясь на нужды столичных еврейских бедняков, представители элиты собирали средства и нанимали содержателей, чтобы те занимались просвещением бедных детей. Иными словами, богатые евреи принимали участие в деятельности школ и их финансировании.

Училище Л. Бермана для бедных еврейских мальчиков, открытое в 1865 году, и училище А. Берман для бедных еврейских девочек, открытое в 1866 году, в 1867 году получили из местных еврейских источников 3600 рублей. Банкир Гинсбург пообещал 1600 рублей, еврейская община Санкт-Петербурга еще 2000. 3600 рублей составляли значительную сумму. Однако собрать необходимое община не смогла, Берманы получили на две школы всего 1600 рублей[132]. Они запросили и в итоге получили государственную субсидию. Следующие два десятилетия школы Берманов продолжали расширяться, субсидии от общины за расширением не поспевали. Берманы многократно запрашивали увеличения финансирования, чтобы покрывать все увеличивавшиеся расходы.

Если даже два таких привилегированных заведения, получавшие вспомоществование от государства и от общины, с большим трудом сводили концы с концами, то для остальных училищ ситуация была куда более сложной. По счастью, содержателям частных училищ удалось изыскать еще два надежных источника дохода.

Свечной сбор

Гибкая система платы за обучение и местная благотворительность имели свои пределы. Однако со временем содержатели научились изыскивать государственные субсидии. Но как же так получилось, что российское правительство, которое раз за разом отказывалось создавать систему еврейского женского образования, стало финансировать частные еврейские женские училища?

Во внутреннем циркуляре Министерства народного просвещения начала 1840-х годов, где содержатся предложения по созданию школьной системы для мальчиков-евреев, сделан вывод, что для их полноценной работы понадобится 211 300 серебряных рублей в год. Эта цифра выведена на основании количества учебных округов в каждой губернии черты оседлости, численности еврейского населения и представления о том, что для удовлетворения потребностей имеющегося населения понадобится 30 школ второй ступени и 116 – первой. Каждая школа первой ступени должна была обойтись в 1025 рублей в год, школа второй ступени – в 2080 рублей в год[133]. Эти цифры, в свою очередь, основывались на стандартной программе обучения, фиксированном числе учителей и выделении дополнительных средств на такие расходы, как аренда помещения и отопление [134].

Насколько мне известно, о том, чтобы взимать с евреев частичную плату за право обучать их сыновей в новых казенных еврейских училищах, речь не шла. Хотя почти все семьи, за исключением беднейших, должны были платить за посещение их сыновьями хедера, причем часто для семьи это было крайне обременительно, чиновники из Министерства народного просвещения сообразили, что евреи не станут с той же охотой отправлять своих детей в государственные училища. Отсюда и введение свечного сбора.

Облагать еврейские религиозные ритуалы дополнительным налогом – практика не новая. Еврейские общины в польских землях частенько прибегали к таким мерам, чтобы погасить общинные долги. Царское правительство, унаследовав систему кагала, тоже извлекало свою выгоду из подобных мероприятий. Однако в 1839 году обложение налогом культовых предметов было объявлено «несовместимым с целями правительства» и прекращено[135]. Тем не менее, когда потребовались средства на новую систему еврейских школ, налог на субботние свечи был восстановлен.

В изначальном Положении об учреждении еврейских училищ 1844 года нет отдельного пункта касательно финансирования новых школ. Юридическая база, определение и система сбора средств появляются в законе от 1 сентября 1845 года. Каждая супружеская чета или отдельное лицо (для тех, кто жил один) облагается свечным сбором, однако размер его зависит от материального положения. Самые бедные евреи от сбора освобождались. Еврейские сборщики должны были собирать деньги с разных сословий еврейского общества, а потом передавать местным властям, те же переправляли их в Министерство народного просвещения [Сборник 1876: 651–652, № 316].

На практике в связи с этой системой возник целый ряд проблем. Новоявленные сборщики налогов и представители местных властей, которым они были подотчетны, стали двумя новыми уровнями бюрократии, что было бессмысленно и расточительно. Эти еврейские и нееврейские официальные лица не только оставляли себе определенный процент собранного, но и делали ту работу, которая и так уже выполнялась в связи с другими еврейскими налогами. Избыточность и неэффективность выглядели особенно вопиющими в годы эпидемии холеры – 1846–1847 [Левин 1910: 30].