«В институте, под сводами лестниц…» Судьбы и творчество выпускников МПГУ – шестидесятников

А ещё Германия, Польша, Чехословакия, Швеция, Финляндия, Швейцария – всего 25 стран! Не говоря уже о родном Союзе, который Владимир Дворцов объездил от Ашхабада до Магадана и Дальнего Востока. Везде он побывал вместе с нашими командами и много работал: смотрел, общался, анализировал, чтобы в лаконичных, острых, хлёстких строчках читатели газет и слушатели радио получили всю необходимую информацию.

В. Дворцов с Н. Озеровым

Владимир Дворцов и комментатор Николай Озеров были единственными представителями советской прессы на играх нашей сборной в Америке и Канаде. Тысячи болельщиков ждали информации Дворцова о результатах очередного захватывающего матча с канадцами и американцами. Я помню декабрьские вечера, когда весь мой Магнитогорск, город любителей хоккея, сидел у телевизоров. И когда я подружилась с Дворцовыми, вернулось детское ощущение тепла и уюта. Вспомнился тот азарт, когда болели за наших, и уже забытое чувство – гордость за страну. Это чувство патриотизма, спокойное и негромкое, было в статьях, книгах, фильмах Владимира Александровича. И это одна из общих черт шестидесятников: любовь к своей стране, боль за неё и уверенность в её могуществе. Владимир Дворцов как никто другой мог это почувствовать, ведь он объездил весь мир. Отдавал дань западному благоразумию и умению жить с комфортом. Но описывал, скажем, эпизод, как хоккеиста Рагулина пыталась «купить» влюбившаяся в него на матчах американская миллиардерша и как тот отказался от такой «чести», и читатель чувствовал дворцовскую иронию и сдержанное торжество: мол, знай наших!

В. Дворцов и П. Фоменко

В очерках и рассказах Владимира Дворцова сквозит мудрая и добрая усмешка. «Улыбка, безусловно, главное, что отличает книги Володи Дворцова», – написал Ю. Ряшенцев в предисловии к сборнику «Если бы я сразу пошёл на волейбол…» Действительно, и в рассказах, обозначенных как «юморески», и в любых других произведениях Владимира Дворцова явственно чувствуется эта добрая, трогательная улыбка. Он не клеймил, не вышучивал издевательски. Он слегка подсмеивался, где-то в глубине души сетуя на несовершенство мира. Его юмор – мягкий, беззащитный какой-то. Интеллигентный. Во всех очерках и рассказах Дворцова, тем не менее, чувствуется острый, наблюдательный взгляд много повидавшего, мудрого человека, журналиста-профессионала. Но не только о спорте писал Владимир Дворцов!

Сборники «Горшок № 48», «Дорога в Нью-Йорк», «Если бы я сразу пошёл на волейбол…» – это отражение жизни 70-80-х во всей её «совковой» красоте. Владимир Дворцов подмечал и впитывал все проявления этой жизни, потому так узнаваемы его персонажи: таксисты, сотрудники конструкторских бюро и проектных отделов, учителя, простые советские алкоголики и сильные мира сего…

В. Дворцов и Е. Дворцова

Когда я думаю о том, с какими людьми довелось беседовать Владимиру Александровичу Дворцову, испытываю горделивое чувство. Наш, мгпишный человек запросто общался с. Ю. Гагариным, югославским лидером И. Броз Тито, основателем фирмы «Адидас» А. Даслером, А. Райкиным, Р. Пляттом, Л. Кассилем, М. Рощиным, с которым семья Дворцовых подружилась. А уж о спортсменах, особенно хоккеистах, как наших, так и американских, канадских, шведских, и говорить нечего! Обо всех своих героях Владимир Дворцов пишет с теплотой и участием, будь то русский эмигрант-фабрикант, который на чемпионате мира в Лозанне в 1961 году помог Дворцову взять интервью у шведского хоккеиста Юханссона-Тумбы, или таксист из Баку, подвозивший журналистов на соревнования. И со всеми у Владимира Александровича складывались сердечные, доверительные отношения, часто перераставшие в дружбу.

Владимир Дворцов не просто журналист. После выхода книги «Кумиры хоккея из России» его по праву можно назвать историком отечественного хоккея. Книги он начал писать по вполне понятному желанию оставить после себя что-то посущественнее короткого сообщения с телетайпной ленты. Недаром ТАСС называли братской могилой для газетных талантов: корреспонденции долгое время подписывать не разрешалось. Имя журналиста Дворцова, чьи заметки жадно ожидало полстраны, долго бы оставалось «за кадром», если бы не его предприимчивость, решительность и умение бороться с обстоятельствами. Когда его на время отстранили от командировок, он не отчаялся, а засел за книгу о хоккее. Так появилась книга «Хоккейный репортаж» и другие, которые издавались солидными тиражами 100–200 тысяч экземпляров и мгновенно раскупались любителями хоккея. Дворцов создавал имидж не только себе, но и ТАССу, а значит всей стране, ведь ТАСС передавало информацию и на зарубежье. И не будет преувеличением сказать, что хоккей своей бешеной популярностью в СССР во многом был обязан своему преданному рыцарю – журналисту Владимиру Дворцову.

В. Дворцов и П. Фоменко