В кафе с экзистенциалистами. Свобода, бытие и абрикосовый коктейль

Наряду с интернационалистами и проамериканцами в Западной Европе послевоенного периода была и третья группа, надеявшаяся на Советский Союз. В конце концов, это была единственная крупная страна на Земле, которая действительно пыталась воплотить в жизнь великий коммунистический идеал человечества — перспективу того, что (в какой-то далекий момент, когда вся работа будет закончена) человеческие существа навсегда изгонят бедность, голод, неравенство, войны, эксплуатацию, фашизм и другие пороки из бытия путем рационального управления. Это была самая амбициозная попытка изменить условия жизни человека из когда-либо предпринимавшихся. Если она провалится сейчас, то, возможно, никогда не повторится, поэтому ее нужно защищать любой ценой.

Мы здесь говорим о событиях всего лишь семидесятилетней давности — скромный срок человеческой жизни, — но уже сейчас трудно представить себя в том времени, чтобы понять, как этот идеал поколебал стольких умных и искушенных людей на Западе. Сейчас принято считать, что коммунизм не получился бы ни в одном из возможных миров, и поэтому те, кто не увидел его бесперспективность с самого начала, были глупцами. Однако для людей, прошедших через трудности 1930-х годов и Второй мировой войны, эта идея могла показаться спасительной, несмотря на ее общепризнанную неправдоподобность. Люди не считали ее просто миражом — притягательным, но невозможным. Они видели практическую цель, хотя путь к ней обещал быть долгим и трудным, таящим в себе множество подводных камней.

Разглядеть подводные камни было несложно. Описание светлого будущего сопровождалось не менее правдивым описанием мрачных реалий: трудовые лагеря, запугивание, несправедливые заключения, убийства, голод, дефицит и отсутствие личной свободы. Первое серьезное потрясение произошло в 1930-х годах, когда появились новости о московских процессах, на которых опальные члены партии «признавались» в актах вредительства или заговорах, прежде чем их отправляли к стенке. В 1946 году появилось больше информации, часть которой опубликовали в книге советского перебежчика Виктора Кравченко «Я избрал свободу». Когда в 1947 году книгу перевели на французский язык, прокоммунистический журнал Les lettres françaises отверг ее как фальшивку правительства США. Адвокаты Кравченко подали на журнал в суд. Дело слушалось в Париже в начале 1949 года, причем были приглашены свидетели, которые рассказывали о жизни в Советском Союзе и очерняли автора. Кравченко технически выиграл дело, но в качестве возмещения ущерба получил один франк. В следующем году другой писатель подал в суд на Les lettres françaises: Давид Руссе, переживший Бухенвальд, который подвергся нападкам со стороны журнала после призыва к расследованию происходившего в советских лагерях. Он тоже выиграл дело. Оба судебных процесса были спорными, но многое сделали для того, чтобы осведомить о том, что Советский Союз не был рабочим раем, за который себя выдавал, — во всяком случае пока не был.

Даже сейчас многие настаивают, что Советский Союз был больше достоин защиты, чем ультракапиталистическая модель Соединенных Штатов. США растеряли долю морального капитала после того, как страх правительства перед коммунизмом привел к преследованию любых левых организаций, а также к слежке и преследованию собственных граждан. Любой человек, заподозренный в принадлежности к «красным», рисковал быть уволенным, занесенным в черный список и лишенным загранпаспорта. В 1951 году наивная пара Этель и Джулиус Розенберг были приговорены к смертной казни за передачу атомных секретов русским. Казнь, приведенная в исполнение в 1953 году, потрясла многих в стране и за пределами. Сартр опубликовал гневную статью в газете Libération. В США Ханна Арендт написала Ясперсу, что опасается, что подобные инциденты предвещают национальную катастрофу, сравнимую с той, что произошла в Германии. «США охватила невообразимая глупость. Она пугает нас, потому что мы с ней знакомы».

Если обе великие державы не соответствуют своим идеалам, возможно, выбирать следует не между державами, а между идеалами. Левые считали, что даже если Америка выступала за такие прекрасные вещи, как джаз и свобода, она также выступала за необузданную личную жадность, экономический колониализм и эксплуатацию рабочих. По крайней мере, Советский Союз символизировал благородную возможность, и на какой моральный компромисс не стоило бы пойти ради такой цели?