В кафе с экзистенциалистами. Свобода, бытие и абрикосовый коктейль

С того момента де Бовуар и Сартр неизменно выступали против Камю, как только речь заходила о подобных вопросах. После своего смелого и результативного участия в Сопротивлении в издании Combat и не только Камю четко обозначил границы: он однозначно выступал против казней, пыток и других злоупотреблений силой со стороны государства. Де Бовуар и Сартр не были сторонниками подобного, но им нравилось указывать на сложности политической реальности и взвешивать за и против. Они задавались вопросом, действительно ли могут быть случаи, когда применение государством силы может быть оправдано. Что, если на карту поставлено что-то очень важное, и будущее огромного количества людей требует какого-то безжалостного поступка? Камю продолжал повторять свой главный тезис: никаких пыток, никаких убийств — по крайней мере, не с одобрения государства. Де Бовуар и Сартр считали, что они придерживаются более тонкого и более реалистичного взгляда.

Если спросить, откуда у пары безобидных философов вдруг взялась такая жестокость, они бы наверняка ответили, что на них повлияла война. Она показала им, что обязанности человека перед человечеством сложнее, чем кажутся. «Война действительно разделила мою жизнь на две части», — говорил позже Сартр. Он уже отошел от некоторых положений «Бытия и ничто» с его индивидуалистической концепцией свободы. Теперь он стремился сформировать более марксистский подход к человеческой жизни как целенаправленной и социальной. Это было одной из причин, по которой он так и не смог написать последующий том по экзистенциалистской этике: его взгляды на этот вопрос слишком сильно поменялись. Сартр написал много черновиков, опубликованных после его смерти как «Тетради по морали», но наполнить их связностью так и не смог.

Мерло-Понти, которого также радикализировала война, тоже отчаянно пытался быть жестче. Он сильно превзошел де Бовуар и Сартра в написании бескомпромиссных доводов в пользу радикального коммунизма советского образца. В эссе 1945 года «Война состоялась» он писал, что война исключила всякую возможность жить только личной жизнью. «Мы находимся в мире, смешались с ним, пошли на компромисс с ним», — писал он. Никто не мог подняться над событиями; у всех были «грязные руки». На какое-то время понятие «грязные руки» стали широкоупотребимым термином в экзистенциалистской среде. Он сопровождался новым императивом: приступить к работе и сделать что-нибудь!

Таким образом, когда война во Франции благополучно закончилась, банда Сартра помчалась, как борзые на канидроме. Сартр написал серию эссе о том, что писатели обязаны быть активными и целеустремленными; они появились в периодическом издании в 1947 году, а затем отдельно в 1948 году под названием «Что такое литература?» По его словам, авторы обладают реальной властью над миром, и они должны действовать, имея в виду эту власть. Он призывал к littérature engagée — политически активной, «ангажированной» литературе. Де Бовуар вспоминала, сколь неотложными казались все подобные задачи: она читала о каком-нибудь происшествии, которое приводило ее в восторг, тут же думала: «Я обязана про это написать!» и спешно готовила статью для публикации. Она, Сартр, Мерло-Понти и их друзья писали так много и так быстро, что в 1945 году они собрались вместе, чтобы запустить новый журнал о культуре — Les Temps modernes. Сартр был центральной фигурой журнала, и большинство считало, что это он написал все редакционные статьи, хотя на самом деле Мерло-Понти вложил куда больше труда, чем кто-либо другой, и написал много неподписанных статей. Название «Новые Времена» было взято из легендарного фильма Чарли Чаплина 1936 года об эксплуатации рабочих и индустриализации, который так понравился Сартру и де Бовуар, что они просидели два сеанса подряд. Темпы их литературного творчества соответствовали темпам, которые высмеивались в фильме Чаплина, и в последующие десятилетия журнал «Новые Времена» стал одним из главных двигателей интеллектуальных дискуссий во Франции и за ее пределами. Он издается и сегодня. Именно в Les Temps modernes впервые появилось эссе Сартра об «активной литературе», которое задало тон последующим годам.