В кафе с экзистенциалистами. Свобода, бытие и абрикосовый коктейль

Один элемент американской жизни безоговорочно ужасал Сартра, де Бовуар и Камю: ее расовое неравенство, причем не только на Юге. После своей первой поездки Сартр написал в газете Le Figaro о том, как черные «неприкасаемые» и «ненаблюдаемые» бродят по улицам, никогда не встречаясь с вами взглядом; как будто они никого не видят, и вы тоже не должны их видеть. Более поздний визит вдохновил его пьесу о расизме в США «Добродетельная шлюха», основанной на реальном случае из жизни, когда двоих чернокожих мужчин осудили за изнасилование двух белых проституток и казнили, несмотря на недостаток улик. Де Бовуар была также потрясена отсутствием контакта между черными и белыми, поскольку два этих мира редко смешивались. Она самостоятельно посетила Гарлем[60], не обращая внимания на нервные предупреждения белых ньюйоркцев о том, что это может быть опасно. Другие французские гости также не хотели привыкать к разделению сфер, которое казалось таким естественным многим белым американцам. Когда в 1949 году Жюльетт Греко закрутила роман с джазовым музыкантом Майлзом Дэвисом и приехала к нему в Нью-Йорк, ему пришлось предупредить ее, что они не должны ходить вместе так же открыто, как в Париже. Люди назовут ее «негритянской проституткой», и его карьера будет разрушена.

И наоборот, многие чернокожие американцы, оказавшиеся в Париже после войны, оценили ощущение, что к ним относятся с элементарным человеческим уважением. Их не просто уважали, их часто боготворили, ведь французская молодежь так любила музыку и культуру черных американцев. Кто-то решил остаться, а кто-то увлекся экзистенциализмом, найдя много общего с его философией свободы.

Прекрасным примером этого был Ричард Райт, который прославился в США романами «Сын Америки» (1940) и «Черный»[61] (1945). Еще в Нью-Йорке он познакомился с Сартром и Камю, а с женой они особенно подружились с Симоной де Бовуар, которая гостила у них в 1947 году. В том году он записал в своем дневнике: «Как эти французские мальчики и девочки думают и пишут; ничего подобного сегодня нигде на земле нет. Как остро они чувствуют человеческую судьбу». В свою очередь, французским гостям понравились его грубые, полуавтобиографические произведения о жизни выросшего в Америке чернокожего. Камю организовал перевод его книг для издательства Gallimard; Сартр поручил ему писать для журнала Les Temps modernes. Райту с трудом удалось получить визу, чтобы самому посетить Францию, и он был моментально очарован. Так же, как мелочи Америки поражали французов, особенности Парижа восхитили Райта: «Ручки в центре дверей!» Он организовал дальнейшие поездки и в конце концов поселился в городе.

Несмотря на то что европейцев удивляли американские манеры, им нравилось, что их принимали так тепло: США были (и остаются) чрезвычайно гостеприимной страной для новых идей, а также для потенциальных знаменитостей. Через год после того, как фотография Сартра появилась в журнале Time с надписью «Женщины падали в обморок», Де Бовуар была названа в New Yorker «самой красивой экзистенциалисткой, которую вы когда-либо видели». Статьи об экзистенциализме появлялись в газетах и культурных периодических изданиях: New York Post, New Yorker, Harper’s Bazaar и Partisan Review — любимое чтение интеллектуалов — в котором публиковались эссе о Сартре, Бовуар и Камю с переводами отрывков из их произведений. Французский эмигрант Жан Уол написал Existentialism: A Preface для New Republic в октябре 1945 года. Наряду с учебниками и предисловиями появилась и мягкая сатира. В 1948 году New York Times Magazine перепечатал экзистенциалистскую шутку Пола Ф. Дженнингса из британского еженедельника Spectator под названием «Вещность вещей». В нем описывалась философия «резистенциализма», выдвинутая неким Пьером-Мари Вентре, посвященная пониманию того, почему вещи сопротивляются и разочаровывают человека на каждом шагу, например, когда они путаются у нас под ногами или отказываются быть найденными, когда потерялись. Девиз Вентре — Les choses sont contre nous — «Вещи против нас».