В капкане у зверя

Давид стоял на коленях и тяжело дышал. Из горла рвался вой и пришлось заставить себя оборвать звук. Волк бушевал, не желая уступать власть человеку. Это было… непривычно. И странно. Прежде подобного не случалось. Но сейчас его волновало другое. Поднявшись на ноги, Давид подбежал к Анне. Она лежала на холодной земле. Кожа почти посинела от холода. Из-за этого невероятные волосы сияли даже в темноте. Давид осторожно перевернул ее на спину, пытаясь найти повреждения. Он гнал от себя мысли, что может увидеть такой же разрез, как у Марины. Кажется, Давид слышал тяжелые удары собственного сердца. Руки непривычно дрожали. Только бы она была цела.

На груди не оказалось ни ран, ни каких-то других повреждений. Давид выдохнул. Пятно крови расплылось на рубашке там, куда вонзился осколок стекла. Артур же должен был ее зашить! Давид осторожно задрал сорочку. Черт… Рана выглядела так, будто ей несколько недель. Она успела зарубцеваться, напоминая о себе лишь розоватыми следами от стежков. Так быстро могли исцеляться лишь оборотни и… Давид прогнал нелепую мысль. Нужно забрать ее отсюда. Он бережно поднял Аню с земли и прижал к себе. Она была ужасно холодной, почти ледяной. Желание согреть заставило его вдавить ее в свое тело. Стараясь ступать мягко, чтобы не навредить Ане, Давид отправился по собственным следам обратно. Мутную луну заволокли тучи. Туман над землей казался клочьями густой ваты. Крики птиц и копошение насекомых в листве звучали непривычно, чуждо. Все вокруг было иным, наполненным предостережением и опасностью. Ожиданием… Неясные тени, порывы ветра, свет бледных звезд сквозь облака — все казалось опасным. Давид еще крепче прижал к себе Аню. Она протестующе вздохнула и нахмурилась, но не проснулась. От резкого прорыва воздуха начали стонать вековые сосны и клены. Лес всегда был заодно с такими, как он. Так что же изменилось сейчас? Почему ему кажется, будто лес пытается отобрать его добычу? Давид взглянул на Аню. Вот как он о ней теперь думает. Добыча… Он должен чаще напоминать себе, что она — неприятность и следствие его глупых ошибок. Дом не должен был достаться ей. Ему лично необходимо было проследить за этим. Да и саму художницу нужно было выдворить сразу же, как только ему доложили о ее приезде. Давид еще раз посмотрел на Аню. Ее шея была беззащитно открыта, длинные волосы искушающе скользили по его бедру. Кого он обманывает? Никуда он ее не отправит. Он хотел ее. Хотя бы на короткий срок. Или пока не наскучит. В воздухе вновь запахло грозой. Чуткий слух уловил далекий шум дождя. За много километров отсюда начинался очередной ливень. Давид ускорил темп, переходя почти на бег. Как она вообще нашла это место? Раскаты грома даже не долетали до Крельска, но Давид знал: скоро дождь будет здесь. Аня не приходила в себя, а ведь он уже бежал. Перепрыгивая через лужи, поваленные деревья и темные кроличьи норы, Давид спешил домой. Он больше не позволит Артуру прикоснуться к Анне. Он никому не позволит к ней прикасаться. Дождь шумел сильнее, неумолимо приближаясь к Крельску. Давид не смог сдержать вздох облегчения, когда показался знакомый овраг. Здесь он впервые увидел Анну. Прошла пара дней. А кажется, что вечность. Тучи совсем спрятали луну, и Давиду оставалось положиться лишь на волчье зрение. Дождь был уже близко, накрывая Крельск холодным покрывалом. Пытаясь обогнать его, Давид увеличил скорость. Он позволил волчьим инстинктам взять верх, выпуская наружу когти и клыки. Зрение и слух стали еще острее. По влажной размытой земле добраться до дома будет сложнее. Ане, в ее состоянии, не хватало только оказаться под дождем. Давид не собирался о ней беспокоиться и уж тем более переживать. Но над чувствами волка оказался не властен.

Темный массив дома спас от очередного раунда борьбы с самим собой. В тот момент, когда он пинком отворил дверь, дождь добрался до Крельска и с новой силой обрушил тяжелые потоки воды. За преградой из крепких стен звук стал тише. А в груди Давида возникло странное чувство: Аня была в его доме, на его территории. И скоро окажется в его постели. Правда, не так, как ему хотелось бы. Ничего, это лишь вопрос времени.