В капкане у зверя

Аня разглядывала пушистые еловые лапы.

— Я не вещь, чтобы ты мной распоряжался.

Отражение дернулось, Давид приближался, заполняя собой пространство, забирая из воздуха весь кислород, отравляя его своим запахом и возвращая обратно. Чтобы Аня дышала ядом. Она вздрогнула, когда его ладонь обвилась вокруг шеи, сжимая то ли в ласке, то ли в попытке причинить боль. Его губы коснулись уха, оставляя легкий поцелуй. Язык скользнул по мочке.

— Ты — вещь. Моя. Собственность. И стала ею в тот момент, — их взгляды в отражении встретились, — когда ступила на мою территорию.

Давид отстранился и небрежно бросил:

— Можешь посмотреть телевизор. Или дожидаться меня в ванне. И поставь ту музыку, которую слушала в прошлый раз.

Аня всматривалась в мутное отражение, желая лишь одного: разбить стекло и вонзить осколок этой сволочи прямо в сердце. А еще лучше: медленно перерезать ему глотку. Она резко обернулась, но позади осталась лишь пустота. Он исчез слишком быстро. Незаметно, словно был призраком. Аня медленно отодвинула дверь в сторону, выходя на веранду. Ступни коснулись холодных сырых досок. Сжечь бы здесь все. Да дерево сырое — не разгорится. Когда она успела стать такой? Жестокой, всерьез размышляющей о том, как убить человека и уничтожить его дом. Впрочем, Давид не был человеком. Он был наполовину зверем. С извращенной грязной душой. Странный треск и шум вырвали ее из оцепенения. Подул холодный ветер с запахом недавнего дождя и влаги. Аня ближе шагнула к перилам и перегнулась через них. Из-за угла дома медленно выходил огромный волк. Эмма по сравнению с ним была милой крохой. Заостренные уши слегка подрагивали — как будто он прислушивался к чему-то. А шерсть… Длинная, пушистая, темно-серая, словно немного притрушенная пылью. Но с невероятным голубоватым оттенком. Он был ужасен и прекрасен одновременно. Аня завороженно наблюдала за тем, как он, крадучись, подходит к деревьям. У входа в чащу зверь остановился и обернулся. Он смотрел прямо на нее. Жутким золотым взглядом с мерцающими вихрями. Пальцы вцепились в мягкую ткань пледа, ища спасения от чего-то неминуемого, что крылось за его глазами. Волк клацнул зубами, отвернулся и одним мощным броском скрылся среди деревьев. Аню накрыло странным ощущением потери. У нее отобрали нечто важное, нечто, без чего она не могла нормально жить. Мысль о том, что этим важным мог быть только что убежавший волк, отрезвила. Она всегда была слабовольной. Сейчас же превращалась в самую настоящую тряпку. По воле человека, который считал себя хозяином всего мира. Может она и слабая, но он об этом не узнает. Аня вернулась в спальню. Он считал ее вещью. Сказал дожидаться. Сказал? Приказал! Пусть купит себе плюшевую игрушку и приказывает ей.

Аня обошла камин. Эта часть спальни была еще больше предыдущей. Просторный стол, заваленный бумагами, папками и еще десятком каких-то мелочей, несколько стульев. Низкая квадратная кушетка, на которой небрежно брошен дорогой ноутбук. Удобный диван с разложенными на нем рисунками. Ее рисунками… Аня подошла ближе. Сверху лежал черно-белый портрет Давида. Любовался собой? Она ему подарит. Не жалко. А заодно и еще один… Вытащив из папки чистый лист, Аня подошла к рабочему столу. Карандаш нашелся сразу. Сдвинув бумаги, Аня с ногами забралась на мягкий стул. Итак, он считает ее шлюхой, дающей всем подряд. Кажется он всерьез воспринял ее глупый блеф про ночь в компании нескольких мужчин. Что ж, она его не разочарует…

Рисунок не отнял много времени. Полчаса, не больше. Как раз, чтобы Давид успел добраться до… Ну, куда он там спешил. Аня покрутилась на стуле. Где бы оставить, чтобы он наверняка заметил? Пожалуй, диван вполне подойдет. Он ведь именно на нем любовался ее работами. Любовался, как же… Аня невесело усмехнулась, аккуратно собирая наброски. Их она заберет с собой. Она снова осмотрелась в поиске хоть какой-нибудь одежды. Ей еще предстояло плутать по лесу в поисках дороги домой. Но, как назло, ни одной из своих наверняка сшитых на заказ шмоток он не оставил. Пиджак! Небрежно брошенный, он висел на спинке одного из стульев. Хоть что-то. Аня метнулась к пиджаку. Натягивая на плечи, она запрещала себе дышать ароматом Давида. Запрещала наслаждаться уже знакомым запахом. Как человек, настолько совершенный внешне, внутри может быть такой мразью?! Впрочем, ей ли не знать, что чаще всего именно так и бывает. Аня уже собралась уходить, как металлический блеск привлек ее внимание. Она медленно подошла к столу. Из-под папок выглядывал ключ… Красивый металлический брелок… Сигнализация… Ключи от его безумно дорогой машины. Схватив их, Аня крепко сжала кулак, убеждая себя, что поступает правильно. Это ведь не воровство. Пару дней он переживет. Отберет у кого-нибудь.