В клетке со зверем

— То есть вы сами пошли на сделку с террористами, только чтобы подставить Макса? Чем вы лучше их? — не унималась я, вдруг осмелев от страшных воспоминаний плена.

— Это была вынужденная мера! — заорал монстр.

— Только у вас ничего не вышло, а на свою душу вы взяли смертный грех. Из-за вас погиб Володя!

— Да. Его мне было искренне жаль. Я не хотел его смерти.

— Тем не менее, Максим не ожесточился, даже потеряв друга. Он не потерял свою человечность! — я гордилась своим мужчиной, но только сейчас, понимая, какие усилия были приложены, чтобы его сломить, стала им восхищаться.

— Опять твои пафосные речи! Это ты задурила ему голову! Руководитель нашей организации должен быть зверем, а ты делаешь из Максима тряпку!

— Тряпка — это, в вашем понимании, человек, способный чувствовать?

Кирилл Степанович вымученно взвыл, он снова подорвался с места и подошел к окну. Скоро должен быть рассвет, но наступит ли он для меня? Обойма, что я забрала у Эрика, отдавалась тяжестью в кармане. От волнения, холода и бессонной ночи стал болеть низ живота. Я чувствовала, как плохо моему ребенку, но и с этим не могла ничего поделать. Только бы Максим скорее приехал, только бы успел.

— Таня, я пытаюсь объяснить тебе свою позицию, а ты и слушать не желаешь. Заладила одно и то же.

— Я никогда не пойму вашу позицию. У вас руки по локоть в крови, — скрючившись от боли, проговорила я. Хотелось снова разрыдаться, но, кажется, слез не осталось. Если бы не мой ребенок, я бы уже сломалась.

— Иногда нужно идти на жертвы, — вздохнул Кирилл Степанович и стал внимательнее всматриваться в окно.

— Жертвы? Взорвать самолет с невинными людьми?

— Это был террористический акт, — по словам отчеканил монстр, — не я закладывал бомбу, не я привел ее в действие.

— Но вы направили Максима по ложному следу!

— Это была его ошибка. Он не стал проверять все московские аэропорты…

— Не смейте обвинять Максима, — перебила я, не понимая, чего во мне больше — злости или страха. Меня тошнило от его цинизма! Неожиданно меня бросило в жар, и я скинула с себя плед, хотя понимала, что в непрогретом доме не теплее, чем на улице. Если Максим опоздает, то я могу умереть не от пули. Сильно закололо со стороны сердца, и я с трудом смогла дышать.

— Повторяю, это его ошибка. Это его вина! Вот только в совете снова пошли Максиму навстречу, и его не сняли, — Кирилл Степанович внимательно наблюдал за мной, но на его безжалостном лице не было и тени сочувствия. Монстр. Самый настоящий монстр.

— И тогда вы решили устроить все это? Обстреляли машину с нашими родными, похитили меня, а что дальше? — тяжело дыша, вопросила я.

— Дальше я тебя убью. Максим на подъезде. Они окружат дом, я начну отстреливаться, а они будут медлить, — спокойно рассказывал мужчина, — твой муж не отдаст приказ открыть огонь, потому что будет бояться за тебя, а я пока одного за другим буду убивать его людей.

— Вы ненормальный…

— Когда у меня останется две пули, я застрелю тебя, а потом себя. Мне все равно уже нет пути назад, а вот для твоего супруга эта операция станет последней. Ему не простят гибель бойцов, да и сам он не смирится с твоей потерей.

— И кто станет новым руководителем? Матвей? Этого вы добиваетесь? Он с вами заодно?

— Матвея не изберут. Он сильно сдал и распустился в Аргентине. Но кто бы ни стал руководителем, после таких позорных Максовых провалов, его курс не поддержит. Все вернется на круги своя.

За окном послышался треск шин по гравию и уже через мгновение — родной Максов голос, усиленный мегафоном. Он требовал отпустить меня. Но мужчина только рассмеялся. Я помнила про его ужасный план, но никак не могла сообразить, что делать. Лучшим решением было спрятаться, но как? Мы были в гостиной, добежать до спален я бы не успела, оставалось только добраться до ванной.

Кирилл Степанович открутил глушитель от пистолета, и раздался первый выстрел. Как он и полагал, ответной стрельбы не последовало, но и сам он промахнулся. Пока он целился снова, я, превозмогая боль, метнулась к ванной, но не успела добежать. Пуля прострелила деревянную дверь в нескольких сантиметрах от моего лица.

— Не выйдет. Живо иди сюда.

Меня всю трясло, но я кое-как, по стене, дошла до Кирилла Степановича и рухнула рядом с ним. Острая боль пронзила низ живота, и мне стало еще страшнее. Было так больно, что я не смогла сидеть и легла прямо на пол у ног мужчины.

— Я тебе не верю. Хватит придуриваться, — процедил он и выстрелил в окно, и на этот раз в ответ послышался чей-то вскрик. Сволочь, попал в кого-то.

— Я прошу вас… Пожалуйста… Отпустите меня. Ради ребенка, прошу вас…

Ни гордости, ни злости во мне не осталось, только нечеловеческий страх и боль. Я была готова на все, только чтобы спастись. Вот только Кирилл Степанович и слушать не хотел.

— Повторяю, отпусти Таню — и тебя не тронут, — прогремел голос Максима.

— Ради бабы поступишься принципами организации? — выкрикнул Кирилл Степанович, — и советую не стрелять, твоя жена рядом со мной.