В когтях багряного зверя

– Незачем нам туда возвращаться, – отозвался все тот же северянин, видимо, получив негласное одобрение говорить от имени всех. – Да и не с чем, сам же видишь! У Кирка был договор с церковью, но раз мы его не выполнили, зачем ей соблюдать соглашение с нами?.. Послушай, раз уж все так обернулось, просто отдай нам тело Кирка, выпусти нас, и мы уйдем. А куда – это тебя уже не касается… По рукам?

– По рукам, – не стал возражать Сандаварг. – Забирайте тело и оружие своего домара – это ваше право. Также, если хотите, можете осмотреть вашу разбитую развалюху – возможно, там тоже кто-нибудь выжил.

Северяне снова начали переглядываться, только на сей раз не угрюмо, а с нескрываемым удивлением. Удивленными были и возгласы, какие они при этом издавали.

– Погоди-ка! – обратился к Сандаваргу головорез-переговорщик. – Мы правильно расслышали: ты сказал, что нам можно забрать также меч домара?

– Да, загрызи вас пес, именно это я и сказал! – раздраженно подтвердил Убби. Ему хотелось поскорее покончить с болтовней и спокойно перевязать свои раны.

Недоумение северян объяснялось просто. У них было принято, что в таких поединках победитель присваивал себе оружие побежденного. И чем важнее был поверженный враг, тем сильнее ценился оставленный им трофей. Ну а про ценность меча Виллравена и говорить нечего. Такое легендарное оружие не прибрал бы к рукам, а тем более заслуженно, только сумасшедший… Или Убби Сандаварг, у которого вдруг обнаружилась неслыханная по северным меркам широта души.

– Но… почему так? Ведь Кирк не отдал тебе тогда секиру Тунгахопа, – продолжал недоумевать переговорщик.

Прежде чем ответить, Убби вновь подобрал меч, взвесил тот в кулаке, неторопливо покрутил перед собой, оглядел клинок, испачканный его же собственной кровью… Возможно, так же оценивал свое оружие и Кирк, когда впервые взял его в руки. Разве что домар остался доволен приобретением и забрал его себе. А Сандаварг, немного поиграв с мечом, вложил его в руку мертвого берсерка и на том завершил свое знакомство с трофеем.

– Грубоват и не слишком удобен, – поморщившись, заключил Убби и снова обратился к северянам: – Но я запомню этот меч, и памяти о нем мне будет вполне достаточно. А вы запомните, какое одолжение я всем вам оказал. И когда вы проспитесь после тризны по своему домару и ваши мозги вновь начнут соображать, вы будете знать, что ваш домар погребен вместе со своим боевым оружием, а не с пустыми руками. И что такую великую честь оказал Кирку я – человек, который сам никогда не удостоился бы от него подобной чести! О чем это говорит?.. О том, что Убби Сандаварг закончил войну с вашим сквадом и не желает больше проливать кровь братьев-северян! И вы накрепко запомните это, а иначе, клянусь предками!..

– Нет нужды рассказывать нам о том, что будет иначе, – перебил его переговорщик, покосившись на лежащий у ног Убби окровавленный кистень. – Разве кто-то спорит? Мир, значит, мир… Мы благодарим тебя за твой поступок! И хотим подарить тебе кое-что взамен… Вернее, кое-кого. Если, конечно, вы не прикончили этого человека, когда перевернули наш бронекат.

– О чем ты толкуешь, загрызи тебя пес? – дошла очередь недоумевать и до Сандаварга.

– Насколько нам известно, вы разыскиваете Владычицу Льдов, так? – поинтересовался у него северянин.

– Да, это верно, – не стал отрицать незадачливый похититель Владычицы из Закатной Стрелы. – И ты хочешь сказать, что она тоже здесь, на вашей развалюхе?!

Я, Малабонита и Гуго переглянулись – судя по нашим вытянувшимся от испуга рожам, мы подумали об одном и том же. Не может быть! Неужто королева Юга все это время находилась в считаных шагах от нас? А мы-то сдуру разгромили ее тюрьму, даже не подумав, какую непоправимую ошибку совершаем! И если мы, кретины, своими же руками убили Владычицу и ребенка Дарио, нет и не будет нам на этом свете прощения!..

К счастью для всех нас, наши страхи оказались напрасными.

– Конечно, ее тут нет, – ответил головорез, и у нас сразу отлегло от сердца. – Зачем нам было тащить с собой на войну беременную бабу? Кирк отдал ее Нуньесу в тот же день, когда встречался с ним. И сейчас Владычица наверняка по-прежнему у него… Нет, я говорил не о ней, а о том ублюдке из церковного синода, которого первосвященник послал сюда вместе с нами для того, чтобы предложить Шишке отдать нам Рощу по-хорошему, без кровопролития. Иерарх Октавий – так зовут этого песьего сына… Или звали, если он по вашей вине уже мертв. Шишка послал Октавия к черту с его предложением, и когда началась заваруха, Кирк велел ему спрятаться в трюме. Уверен, он до сих пор там, живой или мертвый. Но если вам повезет, вы вытрясите из него много полезных для себя сведений…