В когтях багряного зверя

Раздумья стража продлились почти минуту. После чего он рявкнул нам «Стоять на месте!», захлопнул оконце и удалился. А я опустил вещмешок на землю, и мы уселись перевести дух. А заодно – перекусить, поскольку перед этим мы отмахали пешком почти полтора десятка километров. И, похоже, не зря. Если нас все-таки пропустят в форт и наймут на работу, можно считать, половина нашего коварного плана удалась.

Идея подослать Виллравену шпионов принадлежала мне, но технические детали операции разрабатывал де Бодье. Ему же предстояло воплощать свои теории в жизнь, поскольку он был единственным из нас, кто разбирался в устройстве водяных помп и водопроводов вообще.

Разумеется, я не собирался отправлять нашего друга одного во вражеское логово. Гуго был необходим помощник и для физической, и для моральной поддержки. Помощник, который мог бы не только защитить его, но и, в случае чего, быстро перепланировать всю операцию, если события вдруг выйдут из-под нашего контроля.

Малабонита для этой роли не годилась. Убби – тем более. Женщину в Закатной Стреле однозначно не ожидало ничего хорошего. А Сандаварг был слишком известной личностью, и кто-нибудь из северян мог знать, что Убби и Тунгахоп воевали на Юге плечом к плечу. Да и какой из Сандаварга помощник инженера? Наш краснокожий друг умел отлично гнуть и ломать трубы, но не строить из них водопроводы. О людях Ласло Габора тоже не стоило вести речи. Виллравен или его бойцы могли запомнить их, когда захватывали «Торментор».

Оставался единственный кандидат – я. Меня Кирк точно не знал в лицо. А если кому из его подручных и доводилось встречаться со шкипером Пронырой Третьим, я использую весь свой артистический талант, сострою невинные глаза и скажу: «Вы обознались, но меня уже не впервые путают с этим человеком. Наверное, мы с ним действительно очень похожи».

Подыскав неподалеку от Закатной Стрелы укромное местечко – у скалистого подножия гор Кабо-Верде спрятать бронекаты было несложно, – я и Гуго упаковали в вещмешки все необходимое для нашего спектакля, в последний раз обсудили с товарищами план и направились к цели. Согласно легенде, торговцы, с какими мы добирались сюда из западной Атлантики, высадили нас в полусотне километров от форта. Мы не привыкли к долгим пешим прогулкам и, прошагав пятнадцать километров, выглядели достаточно изможденными – так, будто и впрямь притащились в форт издалека. Ну а убедить Виллравена в том, что мы – те, за кого себя выдаем, будет несложно. С де Бодье мы не только починим старый водопровод, но и при необходимости построим новый. Нашлись бы материалы, а инструменты у нас для этого все при себе.

Мы прождали перед закрытыми воротами около четверти часа. Все это время дозорные на башнях не спускали с нас глаз, видимо, опасаясь, как бы мы не притащили с собой взрывчатку и не взорвали стену. Когда вернулся страж, мы успели перевести дух и сжевать по бутерброду. Впрочем, доставленные им хорошие новости вмиг заставили нас забыть об усталости и о голоде.

– Сгребайте манатки и айда за мной! – велел привратник, распахивая калитку. – Домар желает с вами потолковать. Если вы и впрямь мастера, какими назвались, считайте, вам повезло – у нас найдется для вас работа. Но если солгали, я вам очень не завидую. С домаром Кирком шутки плохи.

Внутри форта тоже многое изменилось. Исчез образцовый порядок, какой поддерживал здесь Ицхак, а Виллравен, как и все северяне, не отличался любовью к аккуратности. Единственные места, где поддерживалась чистота, – уборные. Там все было отдраено на совесть, что тоже являлось характерной чертой северян: они не обращали внимание на бардак, но откровенную антисанитарию терпеть не могли. Тут и там валялись скатившиеся с гор каменные глыбы. Но свежих разрушений я не обнаружил, сколько ни вертел головой. Разваленные камнепадами строения были убраны, а их части, похоже, пошли на ремонт менее пострадавших зданий. Строители из здешнего некраснокожего сброда были, естественно, аховые. Но приделать подпорки к несущим балкам, а также залатать дырявую кровлю и стены им было под силу. А большего Кирку и не требовалось.

Прислуги было меньше, чем северян. Слэгг утверждал, что в форте нашли приют около тридцати бродяг, и на первый взгляд он не солгал. Неразумно держать здесь много пар рабочих рук и, соответственно, лишних ртов. Бойцы из отребья были еще хуже, чем строители, да и на хозяйственных работах они явно не перетруждались. Форт – не ферма и не стройплощадка, где нужно вкалывать в поте лица от рассвета до заката. Поэтому большую часть дня работники Виллравена наверняка прохлаждались без дела.