В компании драконов (ЛП)

Сэм в шоке поднял глаза на старшего брата. Он почувствовал, как отец напрягся, и попытался шагнуть к брату, но Джон все еще держал его за руку.

— Что ты сказал? — прорычал охотник.

Прежде чем Дин успел ответить, заговорил Джим:

— Джонатан, они готовы.

Дин не смотрел на отца, хотя чувствовал, как его горячий взгляд прожигает его насквозь. Вместо этого он наблюдал, как санитары подняли носилки и понесли их к машине скорой помощи. В душе появилась пустота, грозившая поглотить его целиком.

— Иди, папа. Я позабочусь о Сэмми.

Джон встал, отпустив младшего сына, который автоматически подошел к Дину, зарывшись лицом в футболку старшего брата. Винчестер встретился взглядом со священником.

— Позвони Макленду. Скажи ему, чтобы он встретил нас в больнице. И позвони Джошуа, он рядом. — Джон провел рукой по волосам, — нам понадобится поддержка.

Джим кивнул, оглянулся через плечо туда, где санитары загружали Калеба.

— Позаботься о нем, — сказал он Джону, подходя к братьям. — Я позабочусь обо всем остальном.

***

Калеб пришел в себя от раздражающего писка и шипения. Какофония других знакомых звуков отсутствовала, когда он пытался вернуться в сознание. Не было ни стрекота сверчков, ни крика Цезаря, любимого петуха Джима. Из-под смежной двери его комнаты не доносилось смеха, а из библиотеки, где Джим обычно проводил утро за чтением, не было слышно классической музыки. И запах тоже был другим: антисептик, вместо аромата сена и кофе.

Ривз почти поддался соблазнительному притяжению темноты, вместо того чтобы взглянуть в лицо суровой реальности, но он почувствовал теплую руку на лбу. Пальцы скользнули по его волосам, и знакомый голос произнес его имя. Калеб моргнул, пытаясь открыть глаза, и смутно увидел перед собой обеспокоенного лицо отца.

— Папа? — спросил он, и поморщился от жгучей боли в горле, вызванной этим простым словом.

— Привет, — улыбнулся Мак, крепче сжимая руку сына, увидев его растерянный взгляд. — Как раз вовремя, молодой человек.

— Что… случилось? — Калеб оглядел темную комнату. Машины, белые стены и грязный кафельный потолок объясняли его вопрос: «где я?». Гребаная больница.

— Ты решил снова пополнить мою коллекцию седых волос. — Мак нахмурился. — Если ты будешь продолжать в том же духе, я начну думать, что это какая-то саморазрушительная уловка, чтобы привлечь мое внимание. Или, возможно, способ выйти из нашего соглашения о колледже.

Ривз попытался ухмыльнуться, но только поморщился, когда его попытка вызвала боль.

— Если бы я решил, что тебя так легко заставить передумать… о чем-то… — прохрипел он.

— Легко? — Мак покачал головой и снова успокаивающе провел пальцами по волосам

сына. — Видеть, как ты страдаешь, нелегко.

Калеб моргнул, обеспокоенный затравленным выражением лица отца.

— Папа… ты в порядке?

Нет. Он был не в порядке. Мак покачал головой и выдавил из себя усталую улыбку.

— Мне следовало бы спросить тебя об этом. — Мак перешел в режим доктора, и убрал

руку с головы сына. — Как ты себя чувствуешь?

— Это вопрос с подвохом? — Экстрасенс на мгновение закрыл глаза, когда Мак посмотрел на него как на осла. Он почувствовал, как отец сжал его руку, и заставил себя снова открыть глаза. — Голова… болит. Сильно. — Его голос слегка дрогнул, и Калеб тихо проклял глупые наркотики, которые они, должно быть, дали ему.

Мак сочувственно вздохнул.

— Я в этом не сомневаюсь. У тебя сотрясение мозга, но ничего такого, что не излечили бы отдых и время.

— Что еще?

— Ну… — Эймс глубоко вздохнул, — у тебя довольно впечатляющие ушибы и пара сломанных ребер. Не говоря уже о поврежденной почке.

— А мое лицо? — Калеб обеспокоенно приподнял бровь. В конце концов, у парня должны быть свои приоритеты, и если судить по тому насколько ему больно, то его либидо получит удар под зад.

Мак рассмеялся.

— Не беспокойся. Ты не разочаруешь ни одну из прекрасных студенток. Хотя, может, и хорошо, что до осеннего семестра еще пара месяцев.

— Отлично, — простонал Калеб.

— Но все будет хорошо, сынок. — Мак снова переключился в режим отца. Отца, который ворвался в смотровую и расхаживал, как тигр в клетке, пока взмыленный интерн, наконец, не заверил его, что у Калеба нет никакого внутреннего кровотечения.

Мак снова положил руку на волосы Калеба, согретый мыслью, что сын не отшатнулся и не упрекнул его за физический контакт. Калеб редко принимал подобные жесты. Не то чтобы семья Эймс славилась демонстративной привязанностью. Но он многое пропустил в первые годы с Калебом, когда у него, была возможность сформировать глубокую связь с сыном. Он понял это, общаясь с Сэмом, который был таким невинным и отзывчивым, малыш открыто выражал свои чувства. В конце концов, если Джон Винчестер мог произвести на свет такого теплого и отзывчивого ребенка, то и Макленд мог бы сделать то же самое, прежде чем гормоны и общественные взгляды на мужественность помешали ему сблизиться с Калебом. Еще был вопрос о Братстве…

Как будто мысли Мака материализовались, дверь в комнату распахнулась и вошел Джон Винчестер, испортив редкий момент.