В космической пустоте

Вторым был Валлус Лифбовер. Валлус был высшим эльфом, родом из мира Эрт, находящимся в Грейспейс, и магом, обладающим некоторой властью и репутацией. Хотя эльф, казалось, предпочитал слушать, а не говорить, Телдин сумел вытянуть из него тот факт, что он поступил на борт «Зонда» в качестве рулевого просто потому, что ему было любопытно узнать об остальной вселенной. — После пятисот лет изучения мира Эрт, — тихо сказал ему седовласый эльф, — я пришел к выводу, что еще пятисот лет будет недостаточно, чтобы узнать все, что нужно знать о моем доме. Я посмотрел в небо и понял, что там есть и другие миры. Именно тогда я решил, что мне будет приятнее узнать что-то о многих мирах, чем все об одном.

Восьмичасовая смена Телдина обычно включала в себя нахождение на носовой платформе рядом с носовой катапультой с арбалетом гномов в руках, сканируя пространство в поисках потенциальных врагов. Это было бы невыносимо скучно, если бы не разговоры с другими членами экипажа. Ему никогда не приходилось высматривать врагов и стрелять из арбалета, что было очень кстати, подумал он, поскольку первые два точных выстрела, вероятно, были не более чем удачей.

Итак, на четвертый день после того, как они присоединились к экипажу «Зонда», Телдин стоял на своем посту, облокотившись на поручень, и смотрел на планету Зивилин, проходящую по правому борту. Именно Хорват впервые упомянул об этой планете в разговоре с Телдином в первые дни его пребывания на борту «Неистощимого» и описал удивительную красоту гигантского шара. В то время Телдин отнес описание гнома на попытку внушить благоговейный трепет «любителю ходить по грязи». Теперь же он должен был признать, что Хорват не воздал этому миру по заслугам.

На таком расстоянии Зивилин занимал почти половину поля зрения Телдина. Это был огромный шар, испещренный всеми цветами палитры безумного художника. Мириады полос, каждая своего оттенка, окружали планету. Некоторые из них были широкими полосами, другие — тонкими, как волос. Края более широких полос были волнистыми, неспокойными, а некоторые из более мелких полос казались почти сплетенными. Хотя никакого реального движения не было видно, так как корабль находился слишком далеко, но ощущение хаоса, бешеного движения и действия катастрофических сил было почти ошеломляющим. В верхнем полушарии планеты, рядом с правым краем диска, виднелась спираль, которая могла быть только каким-то штормом. Более темный, чем окружающие облака, этот вихрь состоял из следов многих расцветок, размытых вместе, как размазанные краски. Это было похоже на шторм, который Телдин видел над Кринном, когда дредноут гномов выбирался из атмосферы, и по сравнению с диаметром планеты выглядел едва ли больше. Однако Элфред сказал ему, что весь мир Кринна может исчезнуть в вихре этой бури, не коснувшись ни одной из его сторон.

У Зивилина было двенадцать лун, как он узнал, возможно, даже была тринадцатая, которую видели однажды, но еще не нанесли на карту. Четыре из них были видны теперь, как точки света, которые казались ярче, и почему-то ближе, чем звезды. Каждая из этих лун была самостоятельным миром, как ему сказали, только немного меньше самого Кринна. — «Если Кринн — это мир людей», — подумал Телдин, — «то Зивилин — это мир самих богов».

Он положил арбалет на основание носовой катапульты и присел, чтобы размять мышцы бедер. Одно из его колен неприятно хрустнуло, и сухожилия заныли от непривычного усилия. Он тихо выругался про себя. Он всегда гордился своим уровнем физической подготовки. Работа в поле укрепляла мускулы, а время, проведенное в армии, доказало то, что он всегда подозревал — определенная степень подготовленности может означать разницу между жизнью и смертью. Раньше ему никогда не приходилось беспокоиться о том, чтобы заниматься спортом; его повседневная жизнь обеспечила все усилия, в которых он действительно нуждался. Но сейчас на корабле ему почти нечего было делать, кроме как есть, спать и нести вахту. Он заметил, что некоторые офицеры и экипаж боролись с проблемой веса — по крайней мере, в одном случае, проигрывая эту битву, и понял, что он вполне может столкнуться с той же судьбой в ближайшее время. Как это удавалось Элфреду? Дородный воин казался не более активным, чем Телдин, но его живот был твердым и напряженным. А Сильвия, навигатор, казалась наименее активной из всех, но на ее теле определенно не было, ни грамма жира.

Телдин улыбнулся и тихо засмеялся про себя. Может быть, ему стоит просто спуститься в штурманскую рубку и спросить у поразительной полуэльфийки, как ей удается оставаться такой красивой. В конце концов, оправдывался он, в интересах корабля будет лучше, если он научится поддерживать себя в наилучшем состоянии….

Хриплый крик агонии, раздавшийся сверху, прервал его приятные размышления. Быстро перекинув ремень арбалета через плечо, он вскарабкался по трапу, ведущему с переднего мостика на бак.