В краю мангров

И маниок, оку, пальму чонтадуро, коку, кинуа — все это индейцы получили.

Наконец когда день был уже в разгаре, смотрят: негры бегут. Ну, им уж что осталось: осел, арбуз, ямс, маланга, еще кое-что. Это чернокожим отдали.

А Солнце-бог недоволен.

— Не по справедливости вышло, — говорит. — Хотя вообще-то люди сами виноваты. Не пришел вовремя или не смог сон одолеть, когда решались важные дела, пеняй на себя. Ладно, пусть так и остается.

И выходит, что и у Солнца есть свои заботы.

Фроилан снова испытующе поглядывает на меня.

— Это верно, конечно, — соглашаюсь я. — Вон оно какое старое, как тут не быть заботам.

— Или взять хоть беду, которая приключилась с Утренней Звездой…

Старик опять набил свою длинную трубку, раскурил ее и продолжал:

— Когда-то, давным-давно, когда мир только что появился, у Солнца был сын. Не помню уж точно, от какой из его жен, кажется от Белого Ягуара.

Ну вот, вырос этот сын и стал таким красавцем, что все юные звездные девы заглядывались на него, каждая мечтала стать его женой. Но он был беспутный, все о приключениях думал, как и многие молодые люди. Больше всего охотиться любил. А отец его предупредил: мол, охоться где угодно, только на юго-восток не ходи. Но он не выдержал, все равно однажды пошел туда, в большие леса под Кататумбо, где всякая нечисть водится.

Пришел он, перед ним дебри — густые, темные, душные, а на самой опушке пасется прекрасная лань. Он — за копье и стал к ней подкрадываться. Лань его вроде бы и не заметила, а все-таки отступает, отступает в лес, и никак он не может подойти к ней так близко, чтобы бросить копье. Сын Солнца не хотел сдаваться, шел за нею, и очутились они под сплошным сводом ветвей, сквозь который никогда не пробивается солнечный луч. Дай, думает, из-за толстого дерева подкрадусь. А когда выглянул из-за него, лань пропала.

А это была, понятно, не настоящая лань, это была Пак-вена, Живущая на деревьях, — самая злая, самая опасная колдунья. Кое-кто говорит, будто она же повелительница бесов Хуптака.

Долго сын Солнца стоял и всматривался в лесные сумерки. Все соображал, как же теперь из лесу выбираться. И надумал выходить обратно по своим следам.

Только сделал он несколько шагов, как вдруг, откуда ни возьмись, на звериной тропе показалась красивая девушка, одетая так, как девушки нашего племени.

Он учтиво с нею поздоровался, они разговорились, и вызвалась красавица вывести его из лесу.

На самом-то деле эта девушка в одежде коги была Живущей на деревьях, только она изменила облик, и вела она его в самые глухие дебри, куда никогда не проникает солнечный луч.

Жутко там было. Ни травы, ни цветов на земле, только тут и там торчат грибы бесцветные с сетчатыми шляпками. Стволы обвиты темными лианами, в ветвях прячутся змеи — шершавые, пятнистые, сразу и не разберешь, где лиана, где змея.

Деревья огромные, кора влажная, морщинистая, во все стороны корни тянутся. Ну, прямо ноги какого-нибудь спящего чудовища.

Вдруг эта девушка — Пак-вена, значит, — остановилась и заговорила. Стала уговаривать молодого охотника, чтобы он женился на ней. Она часто заманивала в лес парней, в мужья себе. Что с ними потом было, никому не ведомо. Может, съедала.

Сын Солнца ответил, что охотно женится на такой красивой девушке, если нет помех. Сперва надо узнать, какого она тотема.

— Я лань, — отвечала Пак-вена.

Неправду сказала, конечно, ведь все женщины-бесы принадлежат к тотему змеи. Но она подумала, что такой ладный парень, наверно, из тотема ягуара. А «ягуары» женятся на «ланях», только «совы» берут в жены «змей». Такое уж правило, и так должно быть. Иначе женщина получит дурную власть над мужчиной, и дух ее тотема может погубить его.

Сын Солнца покачал головой.

— Если ты лань, — говорит, — я не могу на тебе жениться.

— А разве ты не ягуар? — спросила она.

— Нет, моя мать была ягуаром, — ответил он.

Зря он проговорился, потому что тут Живущая на деревьях сразу поняла, что он не простой человек. Только жены Солнца могут быть «ягуарами». А ведь Пак-вена заманила его в такое место, куда власть его отца не простиралась.

Она смотрела на него очень пристально, и тут он разглядел, что зрачки у нее не круглые, а щелочкой, как у крокодила.

— Коли ты не хочешь быть моим мужем, — прошипела Пак-вена, — получишь мой облик и мою одежду, только глаз моих и тотема не получишь. Все забудь и начинай жить сначала!

С этими словами она исчезла.

Сын Солнца стоял, будто оглушенный. И был он уже не сыном Солнца, а молодой девушкой и не помнил своего прошлого.

Заколдованная девушка знала лишь одно: надо уходить из страшного царства Пак-вены. Скорее к дневному свету и солнцу. И она пошла.

Шла она очень долго. Наконец выбралась из лесу и увидела солнечный свет: он пробивался сквозь облака, которые окутали снежную вершину. И девушка поднялась на гору.

Здесь она встретила людей нашего племени и осталась у них. Они хорошо приняли ее, женщины научили девушку стряпать, прясть, ткать, всему научили, что надо уметь молодой девушке. Многие молодые люди засматривались на нее, но никто не мог на ней жениться, ведь она не знала своего тотема.