В краю несметного блаженства

– Ты всё раздуваешь до утопии, – забормотал Барн, лёжа на холодной поверхности и продолжая потеть. – И сколько из людей вышло таких «героев»? Один процент или меньше? Ха-ха-ха! Вех, ну перестань, ну не бывает так, как ты хочешь. Одним словом – утопия, не прекращающаяся веками. Один сумасшедший, безусловно, протянет руку помощи, но на его фоне сотня человек пройдёт мимо. Тем более, Вех, кто тебе поверит? У тебя не осталось шансов, их просто нет. Рокси – состоит в партии «Нарост», она ни за что не переубедится. Мамы – нет. Папа – завербован. Все остальные – сидят по тюрьмам или уже мертвы. Ты и есть один-единственный сумасшедший на этой земле, Вех, и знаешь, где сумасшедшим самое место? В Отделении Психической Реабилитации, ха-ха! Ну, чего молчишь?

– Мне больше не о чем разговаривать. Я познал всю вашу сущность, но я отказываюсь её принимать. Прежде чем я уйду, – а уйду я отсюда раз и навсегда, – ответьте на последний, самый последний вопрос, меня будоражащий: что такое послесмертие, и как ваша шайка умудрилась провести его в жизнь? Что всё это время загоралось на экранах учёных Центра Послесмертия? У меня возникло впечатление, когда вы разглагольствовали о послесмертии, что его не существует вовсе, потому что, цитирую вас, два студента только «создали» его «видимость». Как это понимать? Ответьте, и я покину это место, покину этот город и никогда более в него не сунусь!

– Куда ты собрался? – заинтересовался директор. Он знал и вполне мог дать ответ на поставленный вопрос, но ему по обыкновению, по своей гадкой натуре захотелось оставить Веха в дураках, обвести его вокруг пальца и что-то утаить. В жизни он пользовался коротким, самостоятельно выведенным и сформулированным правилом (имевшим, так или иначе, полным-полно аналогов): «Знай больше, говори меньше». По этой причине разговор был искусственно уведён в другую сторону, и Вех этого не осознал, находясь на нервах.

– Куда-нибудь. Мне плевать, куда, главное – подальше от источников всех этих бед. От вас, фашистов.

– Очень абстрактно. Очень размыто. Неужели прямо в лесную чащу?

– Если того потребует маршрут, то да, в лесную чащу.

– Один?

– Буду пытаться вправить Рокси мозги и вытянуть её из партийного зомбирования. Я поклялся её оберегать…

– А если она не вытянется из зомбирования и отвергнет твою помощь? Сними розовые очки, Вех, ведь так всё и будет.

– Тогда я сделал всё, что мог, и дороги наши на этом моменте необратимо разойдутся. В любом случае у неё будет моя квартира и родители рядом. Но я вытяну её, чего бы это ни стоило.

– Предлагаю альтернативный вариант развития событий, более выгодный для тебя и для Рокси, как по мне.

– Я бы не стал прислушиваться к вариантам развития событий, предложенным фашистом. Это как принимать спасательный круг от человека, минуту назад пытавшегося тебя утопить.

– Свои пустословные сравнения оставь при себе. И фашистом меня не нарекай. Я хочу спасти тебя.

– Спасти? И когда это в вас проснулась совесть?

– Когда я постиг силу твоего сопротивления, твоего протеста. Предлагаю следующее. Шаг первый – ты выбрасываешь свою бредовую идею об уходе в мусорный бак. Шаг второй – я дарую тебе и Рокси возможность провести последний месяц в городе на выгодных, почти что райских условиях, перед тем как Ролгад приедет и заберёт вас прочь. Условия заключаются вот в чём: вы получаете ключи от роскошного пентхауса с видом на Центральную Площадь; я лично выписываю вам отдельное, не модифицированное генетически трёхразовое вкусное питание, за которым вам даже ходить никуда не придётся; я освобождаю тебя от работы в Центре Послесмертия, но это сугубо по твоему желанию; более того, я могу позвонить в главный штаб партии «Нарост» и выделить парочку охранников на твою с Рокси защиту. В случае, если и этого мало, я готов организовать исполнение почти что любого вашего каприза. Шаг третий – вы живёте и наслаждаетесь жизнью, а потом отчаливаете из города, как ты сам и хотел. Что скажешь, Вех? Посмотри, до какого преклонения перед тобой ты меня низвергнул.

– Что я скажу? – презрительно ухмыльнулся Вех. – Ну и дёшево же вы меня оценили, Барн! – Комок жидкой слюны прыснул из его рта на лицо Барна. Плевок растёкся по лбу и залился в правый глаз. Барн скукожился, не пытаясь избавиться от плевка. – Думали, что четырёхстенная коробка, царское хрючево, отсутствие работы и пара слуг вдруг изменят мои амбиции и цели? Думали, я поддамся наивному искушению и пренебрегу нерушимыми принципами справедливости? Не бывать этому. Забудьте. На большее вы не способны – только и можете, что затыкать рот материальными благами. Доктору Брайану тоже предлагали? Тоже неудачно?

– Идиот. – Директор рукой дотянулся до тумбочки, снова схватился за бутылку и, повернув её перпендикулярно горлу, начал делать жадные громкие глотки.

– Мне больше нечего сказать. Я ухожу. Всего доброго. И приведите себя в порядок – выглядите как тюфяк. Директору Центра Послесмертия не подобает так выглядеть.

Барн избавился от бутылки и промычал, замахав рукой: