В краю несметного блаженства

– Никуда ты не уйдёшь, дружок. Видал, что творится в городе? Весь город забаррикадирован и изолирован, охраняется Надзором. Тебя возьмут и развернут в обратную сторону. Не уйти тебе…

Вех оставил слова Барна без всякого внимания и вышел из кабинета. Барн минутку провалялся на полу, затем поднял свою пятую точку, пошатнувшись подошёл к столу, влажными руками вцепился в планшет и набрал Ролгаду.

– Разбирайся со своим сыном сам! – прокричал он в бешенстве, как только гудки прекратились. – Мне это осточертело! Я бросаю контроль за ним!

– Не кричи. Что такое? У тебя нервный срыв? В чём проблема?

– Проблема, говорю тебе, Ролгад, в твоём долбанном сыне! Его ничего не берёт, он совершенно неподвластен и манипулирует всеми нами, как дурацкими куклами!

– Это я и без тебя знаю. Конкретнее – что случилось?

– Он прознал про наши планы, теперь он в курсе и о Втором Правительстве. Когда за молчание и повиновение я предложил ему наилучшие привилегии, которые я только мог ему обеспечить, он вместе с креслом повалил меня на пол и принялся втирать мне свою чёртову философию! Сейчас он ушёл, пообещав, что свалит как можно дальше от города, в глухой лес.

– В таком случае останови его физически. Задействуй все силы, но не убивай. Запри его в подвале Надзора на пару недель и дождись моего приезда.

– Ты уверен? – с ноткой неудовольствия произнёс Барн. – Ролгад, Вех возненавидел тебя. В здравом рассудке он ни за что не согласится с тобой уехать. Какой смысл в том, чтобы нам его сейчас ловить и к тому же где-то запирать на две недели? Он нам не нужен, он просто связывает нас по рукам и ногам, сковывает наши действия и болтается на шее тяжёлой гирей. Я предлагаю ликвидировать его – и баста, мы свободны. Ролгад, вспомни, кто ты есть. Ты – сотрудник Второго Правительства. Тебе ни к чему эти семейные ценности! Они тебя отягощают!

– Быть может, я сожалею, что однажды ввязался в это дерьмо и что всего одна ошибка изменила ход дальнейшей моей жизни. Помнишь, я однажды утвердил, что никогда не терзал себя, навсегда покинув семью и переехав из столицы? Забудь. Это была наглая ложь. Я проговаривал все те слова, выдавливая их из себя с неимоверным усердием, а сам был готов бросить трубку, приложиться к подушке и разрыдаться в неё. Проходя подготовку во Втором Правительстве, я не научился одной вещи – бесчеловечию – и даже впоследствии для себя эту вещь не принял. Да, я жестокий, да, я заносчивый и до безобразия напористый, но я не бесчеловечный, запомни это. Могу предположить, что именно наличие семьи (Эллы и Веха) привило мне иммунитет от бесчеловечия. Как-никак, во Второе Правительство обычно попадают с юных лет, когда детский организм впитывает в себя, подобно губке, всю новую информацию, и таким образом обрезать в ребёнке добродетельность – сделать его чёрствым – не составляет труда. Я же прежде познал жизненные ценности и наметил правильные ориентиры, так что смог защититься в процессе «переобучения». Исходя из этого, убивать Веха, равно как и поручать кому-то его убить – я не стремлюсь. Не исключено, что Вех – мой последний шанс искупиться перед небесной силой…

– Никак не ожидал услышать от тебя такое, – с ещё большим неудовольствием ответил Барн. – В моих глазах ты закапываешь сам себя на глубокое дно.

– Да, ты не ожидал, – зашипел Ролгад, – потому что ты другой, какими хорошими друзьями мы ни были в главном корпусе. Ты был рождён в этой системе, ты был связан с ней поколениями. Я же в эту систему был внедрён и напоминал в ней скорее инородное тело, нежели её полноценную часть.

– Хватит лирики. Меня Вех и так нагрузил своими раздумьями о правде и о судьбе. Хорошо, дорогой вы наш гуманист, я постараюсь исполнить ваше распоряжение в лучшем виде, хо-хо-хо! Однако если что-то пойдёт не так, то пулю в его слишком умную башку вгоню лично я!

– Не отпусти его чересчур далеко.

– Это была последняя твоя просьба в отношении Веха, Ролгад, последняя! Терпению моему пришёл конец. Жду тебя здесь в декабре!

Следующий звонок был адресован новому главе Надзора по фамилии Шефферд, которого Барн также знал по работе во Втором Правительстве, но при этом знакомы лично они были мало.

– Надзор, глава Генри Шефферд слушает.

– Здравствуй, Генри, я Барн Вигель из Центра Послесмертия. Помнишь меня? Мы раньше виделись.

– Барн, Барн, Барн, Барн… – пыхтел Генри. – Точно, Барн, вспомнил! Барн Вигель, здравствуй-здравствуй! Слушай, Барн, не хочешь как-нибудь встретиться? Твоё лицо вылетело у меня из головы. Пообщаемся, обменяемся воспоминаниями… Помнишь Кортмана? Того весельчака из отдела разведки? Мне недавно донесли, что он…

– Генри! – пронзительным голосом остановил болтовню обрадованного надзорщика Барн. – Я по срочному делу. Давай обо всём остальном поговорим попозже.

– Да-да-да, разумеется, извини. Я весь во внимании.

– Мне нужно кое за кем проследить, чтобы объект постоянно находился в поле внимания и не покидал города. Сможешь устроить?