В краю несметного блаженства

– Прости. Призадумался. Я в порядке, просто… понимаешь, с недавних пор меня не покидает стойкое чувство переживания перед чем-то неизвестным. У тебя не было такого, что ты словно завершила нечто масштабное, нечто грандиозное и длинное по времени, прошла некий незримый, но зато ярко ощутимый жизненный этап, по прошествии которого, однако, ты испытываешь не радость победы, а боязнь перед следующим, быть может, куда более сложным этапом? Это напоминает бесконечную череду пирамид или гор. Ты взбираешься по одной горе, доходишь до её вершины и вслед за вершиной вынужден спускаться вниз, на дно, чтобы взбираться на следующую гору, на следующую пирамиду – снова и снова. И всё, вроде бы, уже у нас с тобой налажено: за нами не следят шпионы, мы не катаемся в вагоне грузового поезда, набитом камнями, нас не жрут волки, мы не проходим немыслимые расстояния по снегу в поисках малейших признаков цивилизации и так далее. Нам виден горизонт, видны дальнейшие цели, но мне по-прежнему боязно. Возможно, именно страх побудил меня отправиться на вездеходе в наше с тобой небольшое путешествие. Я хочу покончить с прошлым, оставить его позади и убедиться в том, что я вхожу в новую, но отнюдь не финальную стадию. Только вхожу, Рокси, ты можешь себе представить? А ведь прошло полтора с лишним года, как мы живём здесь. И всё это время я своим нутром находился не в поселении, не рядом с тобой, а там, на предыдущем уровне, на той высокой горе, с которой пришлось рухнуть – совсем не от хорошей жизни. Сегодня, этим, казалось бы, простым летним вечерком, я созрел для будущей горы окончательно и бесповоротно, и шанс этот – войти в новое состояние, набраться нужных кондиций – упускать не рассчитываю, так как есть опасность задержаться на дне, между двумя этапами, заработать себе раздвоение личности и сойти с ума. Движение спасает от безумства, оно – лучшее лекарство. Я готов двигаться. Завершим начатое вместе, а? Смекаешь, о чём я, Ро? Кажись, никто меня не понимает, даже ты…

– Понимаю, Вешик. И у меня протекали эти жизненные этапы, просто не было столь продолжительного переходного периода, как у тебя. Мой переход был подобен вспышке. Он осуществился в тот короткий миг, когда серый волчище напал на меня из-за спины, и я одномоментно поняла, прежде чем пасть без сознания, что отныне не вернусь к той девчонке по имени Ро. Ко мне в виде знамения пришло осознание ценности своей и чужой жизни, ко мне пришла важность семьи. Проснулась я абсолютно другим человеком, миновав таким образом страдания в ущелье посреди двух гор, о которых ты с таким рвением рассуждаешь.

– Спасибо за понимание. Я бы сказал, что тебе в этом плане было куда легче, чем мне, но не могу: всё-таки у тебя были роды, хлопоты с малышом, возня и суета. Боюсь, подобные дела будут поважнее сопливых переживаний двадцатишестилетнего мужика о боязни грядущих этапов на его пути.

– И то и то важно в равной степени. Делись всем, что тревожит тебя, и я в свою очередь буду делиться моими тревогами с тобой. Итак, куда мы едем?

– Сам не знаю. Куда Милли посоветовал. Ни разу там не был, как и ты. Но красиво, говорят, чертовски там красиво…

Стоял конец июля следующего года. Временная линия закрутилась в петлю и вскоре возвратилась на круги своя, продолжив общий и неумолимый ход событий. Вездеход был брошен у деревьев, задняя дверь его – небрежно оставлена открытой. Когда Вех доставал с сидений погребальную урну, заведомо взятую с собой в поездку, то забыл захлопнуть дверь, а Рокси и подавно не заметила подобной мелочи, поскольку была приятно поражена чудесными видами, открывшимися для неё, стоило ей только покинуть транспорт. Она сняла Дона с коленей и выпустила его на воздух. Мальчику нужна была опора, дабы ровно стоять и совершать неторопливые шажки вперёд. Он потянулся своей ручкой к маминой ладони, притянул её к себе и заголосил мягкими слогами, улыбаясь во весь рот несколькими молочными зубками.

Оторвавшись от созерцания красот этого великолепного места, Рокси переключила внимание на Веха и обомлела, когда увидела у него в руках урну с прахом.

– Для чего это? – поинтересовалась она в мутном смятении.

– Извини, что не предупредил насчёт… – замялся Вех. – Переход в новый этап, я считаю, обязательно должен сопроводиться развеиванием маминого праха. Пора выпустить последние её частички на волю, а воля – она прямо тут. Не пугайся.