В краю несметного блаженства

Это было отправлено в четверг. Не веря своим глазам, Вех ещё порыскал по почте, но ничего более интересного и нужного, чем письмо от неизвестного Сантра, не нашёл. Он вышел из почты, выключил ноутбук, встал с места, схватил себя за виски, поводил по ним руками и с усталым видом произнёс: «Я пойду к нему. Хватит с меня этих игр и перебежек. Но для начала покажусь Рокси, вдруг она переживает. Ещё бы перекусить где-нибудь, я голодный, как собака. И злой. Ничего, найду, где поесть, быть может, загляну в ближайшую столовую, надеюсь, она работает».

Рокси ждала Веха с особым трепетом. С момента его ухода прошло два с половиной часа: всё это время она глаз не спускала со стрелок циферблата, которые будто бы нарочно крутились в несколько раз медленнее и только нагоняли страху. Но, слава богу, он пришёл, весь замотанный, и, не разуваясь, плюхнулся в кресло. Осчастливленная его приходом, Рокси хотела было его обнять; Вех отмахнулся и попросил чашку чая со словами:

– Я сейчас опять уйду.

– Как это? – скорбно спросила девушка, успев добежать до кухни, включить чайник и достать с полки большую кружку. – Ты нашёл Донована?

– Ещё нет. Но знаю, где он прячется, и времени у меня, чтобы его достать, очень мало. Он снова может улизнуть в неизвестность. Он постоянно перемещается по квартирам своих друзей, с которыми курит или чего похуже вытворяет.

– Какой стыд, какой стыд! – всхлипнула Рокси. Принеся Веху горячий чай, она провела руками по животу. – Вех, а может, ну его? – По мере продолжения разговора её речь становилась всё более отрывистой и бессвязной. Она сильно нервничала. – Ну, то есть, может, ну этого ребёнка? Может, родители и все остальные были правы насчёт плодовой очистки? А? Я оплодотворилась бессознательно, оплодотворилась, находясь под наркотическим эффектом! Разве это не отвратительно? Он может… родиться больным! Я не переживу такого исхода, я моментально брошусь в петлю, и что тогда? Он познает весь жизненный ужас! Я не хочу… даже думать о таком болезненно.

Несмотря на сострадание, отдававшееся в и без того напряжённое сердце, Вех не сменил позы, не дёрнул головой и даже глазами не пошевелил, а лишь машинально продолжал поднимать и опускать руку с кружкой, потихоньку посасывая её сладкое содержимое. Рокси ошибочно и маниакально восприняла это молчание как насмешку или нежелание помочь, и, потеряв контроль над собой, она вытянула руку и ударила себя прямо в брюхо.

Вех вскочил, как ошпаренный, едва не уронив чай, и помог упавшей от резкой боли девушке подняться. Нанесённый удар был отнюдь не сильным: внутренняя боль была во много крат сильнее. Заливаясь слезами, она, в первую очередь, горевала по тому существу, что интенсивно развивалось в её утробе. Парень донёс её до своей кровати, аккуратно уложил и накрыл одеялом. Рокси приняла позу эмбриона и лежала с закрытыми мокрыми глазами. На ресницах оставались круглые капельки, походившие на стёклышки для какого-нибудь украшения.

– Слушай меня внимательно, Ро, – расхаживая по спальне, как генерал, и заложив руки за спину, говорил Вех. – Никакого самоуправства с плодом я тебе не позволю. Плодовую очистку хочешь? Давай, иди, прямо сейчас иди и испогань себе здоровье на всю жизнь, испогань отношение к тебе окружающих людей, чтобы они думали, что ты тупая и безответственная дурочка! Этого не будет, слышишь меня? Конечно, я не вправе остановить тебя, но тогда отныне не проси от меня никакой помощи. Со своим хахалем, отравившим и по-тихому отымевшим тебя, разбирайся сама, с родителями конфликтуй сама, всё делай сама! Я весь день хожу по городу не ради того, чтобы ты сейчас закатывала истерики, а с целью восстановить справедливость и помочь тебе, так что будь добра дополнительно меня не злить (я и без того злой, как волк) и слушать мои советы. Полежи или поспи, тебе нужно восстановиться. Если уж сон не пойдёт и ты очень захочешь выйти на улицу, то на крыше моего дома имеется небольшая зона отдыха, сходи туда. Вниз не суйся, поняла? Я ушёл за Донованом, могу прийти очень поздно.

Рокси впитывала в себя каждое слово, а когда Вех вышел из комнаты и закрыл за собой дверь, действительно попыталась поспать. Она то и дело впадала в дрёму, но каждые десять минут просыпалась ни с того ни с сего, вследствие чего время для неё ползло медлительной черепахой. Ей было жаль, что она ударила своего потенциального ребёнка, и по пробуждении она инстинктивно наглаживала живот, пытаясь тем самым загладить вину, и одновременно с этим мысленно, с благоговейным страхом обращалась к чему-то наивысшему…

На небо взгромоздилось бесконечно длинное природное одеяние, состоявшее из слоя беспросветных тёмных туч. Потемнело чрезвычайно неожиданно и быстро. Включились фонари. Когда Вех проходил под ними, некоторые из них моргали, предвещая что-то нехорошее. Люди по-прежнему отсутствовали, и как будто бы даже воздух, морозный воздух, бивший в ноздри, но по-прежнему пахнувший лиственной осенью, за время их отсутствия успел очиститься и стать намного свежее.