В краю несметного блаженства

Дверь оказалась открытой, что странно, ибо Вех ожидал применять по отношению к ней грубую силу. Всё, что возможно было разглядеть из дверного проёма, выглядело достаточно уютно и не давало поводов задуматься о том, что здесь проживали маргиналы: красивая, ухоженная мебель, аккуратная люстра в виде бутона над головой, полки с книгами, которые явно раскладывал перфекционист. Вех тихо задёрнул за собой дверь, но она всё равно хлопнула с последующей вибрацией. Квартира разветвлялась на три комнаты. Основной шум доносился слева. Голоса, громкие голоса, редкий, но заразительный гогот и странные звуки бьющегося друг с другом стекла. Средняя комната, похожая на кабинет, со столом, напоминавшим огромный узорчатый чемодан, громоздким деревянным креслом и кучей тумбочек, шкафчиков и столиков, была пуста. Справа, судя по раздававшемуся оттуда храпу, находилась спальня, или же кто-то просто уснул в неположенном месте.

Побаиваясь встречи с основной массой людей, Вех проскользнул направо, желая застать Донована именно там, в одиночестве (или, что ещё лучше, вообще спящим), и устроить ему разнос, пока никто не подозревает о присутствии в квартире постороннего гостя. Желание это оказалось тщетным: в просторной комнате, освещённой лампой противно-холодного цвета, на хлипкой раскладушке, укрывшись какими-то толстыми тканями, разлёгся мужчина с наголо выбритой головой и мирно спал, похрапывая. Вех пробежался глазами по комнате и ничего, кроме узенького прохода на лоджию, не обнаружил. Как только он решил покинуть комнату и вернуться в начало квартиры, то уловил приближавшиеся к нему шаги. Они были тихими, но их было много. Вех с опаской допустил, что сюда идут все люди из той шумной комнаты, на цыпочках перебежал за раскладушку, лёг на пол и спрятался в самом тёмном месте, ожидая дальнейшего развития событий.

В конечном счёте комнату действительно наполнила целая стая людей. В их среде, позади остальных, находился и Донован, с непонятным серым козырьком на голове, из которого, как длинные листья пальмы, выпирали клоки рыжих волос. Его оголённая рука (одет он был в футболку такого же цвета, что и козырёк, и нелепые, как будто армейские шорты с неисчислимым количеством всевозможных кармашков) была мягко и нежно соединена с хрупкой ручкой совсем молоденькой красавицы. Вех закрыл рот ладонью, чтобы не охнуть. Девушка, на его взгляд, была даже не девушкой, а девчонкой, ещё не достигшей совершеннолетия, но то были всего лишь предположения; истинного её возраста он не знал. Она строила Доновану глазки и постоянно нашёптывала ему что-то в левое ухо, топчась босыми ногами на одном месте.

– Опять наш толстяк отрубился самым первым, – хмуро, но со скрытой иронией пробурчал человек из компании. – Ещё и чьё-то место занял. Кто на этой раскладушке спит?

– Это Дона раскладушка, – ответила ему крупной породы девица, вторая и последняя женщина в этой шайке, как уже успел отметить для себя Вех. Он в принципе много чего отмечал и откладывал в памяти, во многом благодаря переживаемому на тот момент стрессу из-за боязни быть обнаруженным, но никто и не думал смотреть в его сторону. Отметил Вех и неимоверное уродство данной женской особы: рост под два метра, сливающаяся линия талии и бёдер, что делало её похожей на жирный фонарный столб, и инопланетные (с плохой стороны) черты лица, которые, к сожалению, при слабом освещении разглядеть полностью не удалось, а возможно, оно было и к лучшему.

– Разбудим? – предложил человек.

– Не трогай, – отстранил его Донован. – Я спать не собирался. И вообще, не ты ли виноват в том, что он отрубился? Кто… подмешал ему это в стакан, пока он отлучался? Он с самой первой встречи сообщил, что его блевать и спать тянет от этой дребедени. На этот раз, спасибо, не проблевался, но тут же рухнул в постель.

– Я? – начал хитрить человек. – Как я мог так поступить? Ничего не понимаю…

– Да, Сантр, это уже переходит все рамки. – К разговору пристроилась девушка Донована. – Фредди действительно предупреждал, и твой поступок ужасно некрасив. Нельзя ничего подмешивать.

Донован начал нянчиться с ней, переключив голос на детский:

– Ой, а кто это у нас такая умненькая, а? Моя красавица, моя кладезь мудрости! Иди поцелую!

– Идите вы все! – фыркнул человек, тот самый Сантр.

Под самые разнообразные звуки (поцелуи, смех, ненатуральное ворчание) все вышли на лоджию и закрылись на ней с целью покурить. В припадочном состоянии Вех приподнялся на согнутые ноги и гусиным шагом направился в доселе занятую людьми комнату. Ему нужно было выудить бывшего друга из компании, немедленно взять с собой за шиворот и покинуть злополучную квартиру без всяких жертв, и он, осознавая это, взрастил в голове план с захватом и угрозой расправы. Необходим был нож. Предвкушая, как тяжело будет осуществить задуманное и как невыносимо сладко будет держать острое лезвие на шее пойманного Донована, Вех зашёл в комнату.