В краю несметного блаженства

– Вашей группе удалось договориться с Председателем? Он готов?..

– Пришлось засыпать его обещаниями. Он упорно сопротивлялся и не был готов пойти на такой шаг, пока мы не убедили его в том, что его семья получит гарантии безопасности. Он был отстранён от управления и свезён в поместье далеко отсюда. Когда нам понадобится – тогда мы с ним и закончим…

– А министры? Подговорены?

– Безопасности, Экономики, Науки, Медицины, Информационного развития. Убирать остальных не нужно: сами сдадут полномочия или подстроятся под новый порядок. Ну и, разумеется, для главы Надзора и Службы Чрезвычайной Сохранности уже заготовлены места в крематориях. Далее – по мелочам, перечислять не буду, на более локальных точечных уровнях. Основа – Научно-исследовательский Центр Изучения Послесмертия – претерпела многочисленные изменения, которые совсем скоро, прямо со следующей недели, начнут реализовываться в жизнь.

– Правильно. Послесмертие – это наша база, разрушительная и умаляющая ценность человеческой жизни идеология. Нельзя, чтобы Центром Послесмертия рулил проходимец.

– О-о, ты не разочаруешься, если получишь возможность с ним увидеться. Барн Вигель, агитатор, оратор с деспотическими замашками, на которого, несмотря на все перечисленные качества, подготовили сокрушительный компромат и вместе с этим сделали из него ручного пёсика. Он своё дело хорошо знает и сделает всё как надо, он устаканит работу в Центре.

– На тебя тоже тонна компромата имеется. Да и на меня, пожалуй. На всех нас.

– Ты бы пошёл на это дело, не будь на тебя материала? – уточняюще спросил мистер Крауди.

– А у меня была возможность выбора? Дружище, мы с тобой вышли из одной организации, но из разных её подразделений. И я, – начал зловеще шептать советник, – и я шёл изначально работать не по причине какого-то там компромата, а по причине патриотической, с целью помочь своей стране не умереть! Компромат на меня повесили лишь спустя год, как бы сковав цепями, чтобы я не дёргался и шёл до победного конца.

– В чём он заключался, этот твой компромат? Что за обвинение?

– Завёл роман с тамошней красоткой, потрахался с ней пару раз, и все чувства сами собой остыли. Только потом узнал, что она была подослана с целью проверить меня… Я не справился, «не преодолел свою похоть», как мне потом скажут, и был назначен простым советником, наблюдателем. У них есть видеозаписи, записи прослушки и прочее.

– И всё? – Мистер Крауди поражённо ахнул и встал с кушетки. Он подошёл к вешалке, на которой ровно висел его пиджак, расстегнул пуговичку кармана и вынул металлический портсигар с гравировкой. – Ты куришь? Будешь сигаретку?

– Не курю. И вообще, по законам страны курение запрещено. – С этими словами советник нарочито наигранно записклявил непродолжительным хохотом.

– Уж лучше стресс снимать курением, чем гулянками с девушками. Не правда ли, господин советник?

Мистер Крауди отстранил своего друга от окна, открыл окно и закурил наружу. Выдыхая ароматный дым в холодную пустоту, он попутно рассказывал:

– Я думал, они набирают к себе самых отъявленных ублюдков, а ты взял и в мгновение ока разрушил мои иллюзии. «Потрахался пару раз» – умора! Неужели за это действительно можно трястись?

– Лучше о себе расскажи, а не языком мели, раз такой крутой.

– Рассказать? Хорошо, рассказываю. Как ты знаешь, последствия Войны разгребались на протяжении десятилетий, и только недавно жизнь, за исключением своих особенных проблем, пришла в относительную норму. Я родился в руинах. Я никогда не видел своих родителей. У меня не было и нет имени. В архивах откопали какое-то семейное древо и нарекли меня Крауди, безымянным мистером Крауди.

Я жил по заваленным домам, обитал с уцелевшими членами раздробленных семей и занимался мелкой помощью. Пока всё общество довольствовалось тем, что избавлялось от Войны в своих искалеченных головах, я настолько привык к её смертоносному влиянию, что начал проводить кровавую параллель между собой и ней.