В кривом зеркале

По одну сторону брусчатки стояли дома Люсьен, социального работника Павла Ангела и вилла известного в стране шоумена Яна Донского. Напротив — «теснились» особняки генерала Озкаускаса и политика Николая Семашко. Участки остальных поселковцев соседствовали вдоль главной дороги, не отказывая себе ни в просторах, ни в ландшафтах, ни в пляжной территории. Река здесь делала двойной поворот, напоминающий петлю, так что выход к берегу имел каждый землевладелец. Или арендатор, что, по мнению Константина, мало отличалось одно от другого.

Наметив себе на завтра начать с вытянувшихся к северу участков, Робкий решил заглянуть в дом Собесского. На большее сил бы не хватило, а так…

— Там меня никто не будет ограничивать ни во времени. Ни в пространстве, ни в сфере деятельности. Огляжусь. Чего обрастать впечатлениями со слов других, коли собственные глаза в состоянии определиться. Прикину, что к чему. Глядишь, и вопросы для разговора с жителями поселка созреют. Ну, что тут у нас?

Константин тронул калитку. Добротная, сбитая из тщательно выструганных досок, покрытая многочисленными слоями водоупорного лака, она не поддалась. Не все так просто. Константин внимательно осмотрел преграду. Нашел секрет. На что-то нажал, за что-то дернул. Замок щелкнул, и он оказался в тенистом парке. Старые липы и каштаны создавали полумрак, особенно резкий после яркого солнца.

Майор постоял немного, привыкая к темноте. Постепенно стали проявляться ажурные блики солнца на траве и добротной тротуарной плитке. Деревья выстраивались во вполне правильные ряды, убегая куда-то вниз, должно быть, в небольшой, невидимый за кустами жасмина овражец. Дорога к дому сопровождалась березовой посадкой. Плакучие ветви тянулись до самой земли, создавая впечатление арок. Что-то трогательное, давно забытое и казавшееся навсегда утраченным шевельнулось в душе майора.

— Умели создавать гармонию наши предки, — заметил он, — входя под своды березовых арок. — Мило. Неброско. Душевно. Тут бы сохранить и насладиться…

Он остановился на повороте, заметив то, что десятки раз упоминалось в телефонных и личных разговорах, в рапортах и протоколах осмотра места происшествия. Две неглубокие полосы прочерчивали аккуратно рассыпанный вдоль дороги гравий. Здесь что-то определенно тащили. По убеждению Пукеля — труп. По мнению самого Робкого — что-то недвижимое и достаточно тяжелое. До категорического вердикта он пока не дошел — имелись нестыковки и сомнения. Но и мнение лейтенанта не откладывал в сторону — жизнь научила с уважением относиться к любым возможным и невозможным версиям.

Остановился на развилке. Асфальт уходил вправо вместе с тротуаром. Налево, спускаясь к ручью, петляла дорожка из желтого кирпича. Вспомнился тут же любимый некогда «Волшебник Изумрудного города». Екнуло сердечко: а вдруг… Майор заколебался — сил на обход всего участка явно не хватит. С чего бы начать? Позволил себе послабление — как-никак, а практически на больничном. И пошел налево. У ручья обнаружил две сбитые из березовых стволов скамейки и столик. Присел перевести дух, подскочил — с его-то раной не особенно посидишь на бревнах! Заметил у воды странное приспособление. С трудом наклонился. Сток. А рядом кружка. Родник? Похоже на то.

Вода из родника оказалась холодной и пахнущей мятой. Пилось так вкусно, что Константин не заметил, как осушил целую кружку. Довольно крякнул, сполоснул посудину и вернул на место.

— А вдруг пригодится кому-нибудь. Да, устроился папенька пропавшего с максимальным комфортом, основательно, в старых барских традициях. А вот сынок…

Он не договорил, вздрогнув от треска. Дернулся, скривился от боли. Повернулся в сторону. Плавно. Медленно. Успев вытащить табельное оружие и приготовиться к обороне. Никого не увидел. Только сломанный березовый сук на мостках. Приподнял голову. Среди яркой молодой листвы обозначился рыжий хвост. Белка!

— Шалишь! — погрозил хулиганке пистолетом. — Можно сказать: нарываешься.

Та выглянула из-за ветки. Скрылась. Выглянула второй раз. Замерла.

— Чего смотришь? Нет у меня ничего вкусного. Не думал, что встречу живое существо в этом м-м-м… — Константин помедлил, подбирая подходящее месту сравнение, и почувствовал себя маленьким мальчиком в сказочном Берендеевом царстве.

Исконный горожанин, он мало бывал на природе. Так, коротенечко. С родителями за грибами. С приятелями на рыбалку. Суетливо. По делу. Не вдаваясь в подробности. Не вникая в суть причин и явлений.

Теперь же природа взяла инициативу в свои руки. Тянула в зеленые глубины волнующихся на ветру зарослей. Манила сладостными запахами. Волновала непонятного происхождения движениями и звуками. Открывалась, рассыпаясь новыми загадками и удивлениями. Обещала так много…