В лабиринтах правды

А дальше все было как в тумане. Я не помню, как оказалась на небольшой сцене, не помню, какую песню пела на весь клуб, не помню, с кем поспорила, но одно знаю точно – алкоголь отключил все голоса в моей голове и воспоминания, что пытались рваться и показать то, что мне не хотелось видеть. Моим телом и разумом управляли музыка и выпивка, которая не прекращала литься рекой. Этой ночью в клубе не осталось места, куда бы я ни забралась. Музыка, бесконечные танцы и алкоголь стали частью меня. Пазлом от картинки. Мне казалось, что без всего этого я больше не проживу. Они были моим спасением. Они вытаскивали меня из ада прошлого. Когда в голове начинал раздаваться слабый голосок, требующий прекратить это безумие, я смеялась и заглушала его, опустошая бутылку вина, или сливалась в поцелуе с парнями, которых подцепила во время танца. Я позволяла им делать с собой все что угодно, не обращая внимания, что от каждого прикосновения все мое тело горело и то, что я выпила, хотело выйти из меня фонтаном, но я продолжала запихивать это обратно с помощью все того же алкоголя.

Я пела, фальшивила, не попадала в ноты, танцевала, полностью отдавшись музыке, тонула в объятиях и поцелуях, уносящих меня в другую реальность, где хотелось остаться навсегда. Лучше уж жить в иллюзорном раю, чем в аду кошмаров, которые преследуют и раздирают твою душу, уничтожают день за днем твою жизнь.

После очередного устроенного мною музыкального шоу на сцене я потянула за галстук первого попавшегося на глаза парня и прильнула к его губам. Он был не против такого поворота событий и уже в следующее мгновение углубил наивный поцелуй. Наши языки танцевали свой танец, в котором я ничего не чувствовала. Чувства меня покинули давно, оставив только пустоту, которую я сейчас и пыталась заполнить. Был еще и корень боли, но его я вырубила, полив затем сверху вином. Теперь меня ничто не тревожило и не сводило с ума. В голове не шел фильм из отрывков прошлого, а вместо жутких голосов я слышала, как у людей бьются сердца, у каждого по-своему: у кого-то ускоренно, словно торопилось куда-то, а у кого-то – чуть поспокойнее. Когда я оказалась на коленях у бессмертного, вцепилась пальцами в его рубашку, и пока вампир что-то бормотал, я срывала одну пуговицу за другой. Чувствовала себя голодным зверем. После всего произошедшего здесь, в NEON, этой ночью, ко мне вернулся… голод. Он был словно буря, что ворвалась в комнату и уничтожила пустоту.

«Вы что творите, Каролина?!»

Грубый и осуждающий голос неожиданно врезался в голову и все заглушил. Я даже протрезвела, когда поняла, кому он принадлежал, и резко разорвала поцелуй, перестав помогать бессмертному избавлять меня и себя от одежды. Все вернулось, и никакая музыка и алкоголь не могли предотвратить рвущиеся воспоминания, что вот-вот захватят меня в ловушку. Паника, что я вновь окажусь в лабиринте воспоминаний, захлестнула меня, и я вскочила, зацепив стол. Все вокруг давило и сжимало. Помещение, казалось, начинало сужаться от каждого моего движения. Чем дольше, пошатываясь и пробираясь сквозь толпу, я искала выход, тем больше головокружение усиливалось, а все кругом плыло и становилось все меньше и меньше. В голове постепенно всплывали обрывки из воспоминаний, будто кто-то снова включил фильм, который я раньше поставила на паузу. Я видела то, что заставляла себя забыть: рождение проклятого лабиринта. Рано или поздно мне пришлось бы рассказать об этом все, но только не сейчас. Не сегодня, когда хотелось простого человеческого – пожить нормальной жизнью. Похоже, при рождении мне не дали «нормальную жизнь». Видимо, либо не заслужила, либо эти чертовы боги решили сразу не жалеть меня и не баловать. Усмехнувшись от этой мысли, я схватилась за стену, чтобы не упасть, а затем дернула ручку двери и, наконец, выбралась из душного коридора клуба на улицу.

Хватая жадно свежий воздух, я поплелась куда глядят глаза. Все продолжало плыть, а сердце лишь ускоряло ритм, поэтому вскоре я ничего не слышала, кроме того как сердце пыталось пробить грудную клетку насквозь. Голоса вскоре снова вернулись и устроили в голове свою вечеринку, на которую позвали мое прошлое, но не спросили разрешения, хотела ли я вообще видеть этих гостей. Окровавленные лепестки белых роз сыпались с небес на тела близких и друзей, а стрелки часов шли назад. Эта картина повторялась снова и снова, словно юла, что вертелась и не собиралась останавливаться.

Розы, кровь, розы, кровь… Черная змея, ползущая по трупам и костям в лабиринте.