В лабиринтах правды

– Кажется, я забыл забрать свое сердце в прошлом веке. Если найдешь способ вернуться лет на сто назад и забрать мое сердце, оно будет твоим, – натянуто улыбнулся король и направился к выходу.

Я готова была аплодировать ему стоя за то, как красиво он отшил бессмертную. Король в этой жизни стал открываться с другой стороны, и наблюдать за этим, находясь у него за спиной или, точнее, притаившись в тени шкафа, было забавно.

Но кажется, я рано обрадовалась. Сделав пару бесшумных шагов, Александр вдруг остановился прямо возле шкафа, за которым я спряталась. Он что, заметил меня? Теперь я почувствовала себя ребенком, который играл в прятки с отцом. Задержав дыхание, аккуратно отступила назад и спиной уперлась в другой шкаф. Одна из книг, стоявших с краю, собралась было упасть, но спустя секунду передумала и легла на соседнюю. Я с облегчением выдохнула и тут же пожалела, что это сделала. Король повернул голову к шкафу, и если бы не книги, он смотрел бы сейчас на меня, прожигая дыру. Будь я писателем, описала бы его взгляд, о который можно было порезаться. Прикусив нижнюю губу, я приготовилась уже сдаться, как вдруг его величество развернулся к Анне, которая к тому времени свесила ноги со стола, но вставать с него, похоже, не собиралась.

– Кстати, вчера ночью пробудилась моя младшая сестра. Сейчас она в спальне, в северной части замка. Как очнется до конца, познакомь ее с нашим двадцать первым веком. Уверен, вы найдете общий язык.

Вопрос, который у меня появился, к счастью, тут же задала Анна:

– Сестра? Насколько помню, у тебя, кроме Санька, больше никого нет и не было.

– Она внебрачная, и отец, стыдясь этого, не признавал ее публично. – Спустя секунду паузы Александр уточняюще добавил: – Дочь от женщины, перед красотой и некоторыми странностями которой я и сам когда-то не смог устоять.

– И как же так вышло, что сердце той женщины оказалось в постели твоего отца раньше, чем у тебя? – докапывалась Белинская, а я почувствовала себя ребенком, который за дверью подслушивал взрослые разговоры родителей.

– Как вышло, так и вышло. Сейчас это не имеет значения, – равнодушно пожал плечами король.

Что-то мне подсказывало, что все это ложь. Не верилось почему-то в эти факты, озвученные королем. Внутренний голос шептал, что здесь прятался подвох. Я буду кричать чайкой, если он окажется прав. По правде говоря, мое внутреннее чутье еще никогда меня не подводило.

– А-а, хорошо, ладно, – протянула Анна и затем с любопытством добавила: – И как зовут твою сестренку?

– Каролина, – ответил король и на миг посмотрел на тот самый шкаф, за которым пряталась я.

У меня отвисла челюсть от такой шок-сенсации. Вот, значит, какую роль я теперь играю в новом спектакле. Из «дочки-матери» мы вдруг перешли в «братья-сестры». Я закатила глаза, представляя, как выхожу на сцену за своим «Оскаром» в номинации «Худшая роль». Браво, Александр! Стер всем обо мне память и теперь выдаешь меня за сестру. Придумать новое имя ума не хватило или тоже все так и было задумано? Теперь даже интересно, что король им еще внушил насчет «внебрачной сестренки». От абсурдной ситуации, в которой я оказалась сейчас, хотелось и плакать, и истерически смеяться, и биться головой об шкаф или стену от безысходности. Дочь, сестра… До какой роли потом повысите, ваше величество? Любовницы? Если это произойдет, клянусь, Александр, я вас задушу.

Когда двери в библиотеке закрылись, Анна резко переменилась в лице. Кокетливость испарилась, и на ее место пришли отвращение и злость. Бессмертная слезла со стола и скинула следом все бумаги и документы. Теперь, увидев наконец ее лицо, я поняла, почему голос Анны казался мне знакомым. Дамочка в блузке и с родинкой на щеке, с которой болтала Ангелина во время суда, и была этой самой Анной, приемной дочерью Виктора Белинского.

Меня этот подтвердившийся факт совсем не обрадовал. Я пока мало что помнила о своем прошлом, но в одном уже не сомневалась: с членами семьи Белинских надо быть осторожной и сильно не откровенничать с ними. И если Анна уже претендовала на мой трон, то здесь явно пряталось нечто большее, чем отмазка «хочу сердце короля, а не власть». Почему-то у меня было такое ощущение, будто я попала в игру в холодных величественных стенах этого замка, где скандалы и интриги порождали миллион сплетен. Наблюдая сейчас за Анной, я ни капли не сомневалась в ее двуличии. В присутствии моей сестры и Александра она мило и лучезарно улыбалась, строила глазки, кокетничала, но, оставшись одна и не подозревая, что за ней могли следить, бессмертная сорвала с себя маску и с отвращением смотрела на те бумаги, что скинула со стола. В ясно-голубых глазах полыхал огонь ненависти. Попадись я ей на глаза, точно спалит. Король сказал, что мы сможем поладить с ней, но что-то сомневаюсь. Может, он ошибся и на самом деле имел в виду – убьем друг друга раньше, чем я вспомню, как уничтожить лабиринт?

– Что ты за дурак, король? – внезапно с ненавистью прошипела Анна, поднимая с пола помятую бумажку.