В лабиринтах судьбы

— Я вырос на этой реке и знаю её коварство. В тот год, когда сгинула твоя мама, у нас действительно утонули какие-то люди, не из местных. Двоих потом откопал в песке мой отец.

— Как… откопал?

— Очень просто. Утопленников вынесло в безлюдном месте на берег и замыло прибрежным песком. Отец поднимался вверх по реке на лодке, подустал, причалил к берегу и увидел торчащую из песка руку. Потом второго человека нашёл, вызвал милицию, но опознать людей не удалось. Кто такие, откуда — не разобрать. Ни лица, ни тела. Все поработали над ними — рыба, раки, камни…

— Какой ужас, — со страхом прошептала Элла. — Может, среди них была моя мама…

Голос её дрогнул, она сильнее прижалась к Сергею.

Он пробыл у Эллы до утра. Потом приходил к ней ещё несколько раз. Через два месяца в медсанчасть прибыла замена, и Элла улетела в Союз, оставив Сергею свой адрес.

— Напишешь? — с надеждой спросила она напоследок.

— Обязательно, — не задумываясь ни на секунду, ответил Жигарёв, хотя был точно уверен, что не напишет ни одной строчки и, более того, постарается забыть эту случайную связь. Встречу с медсестрой он расценил как подарок судьбы изголодавшегося по женской ласке мужчине, как маленький приятный эпизод в тяжёлой неблагодарной работе офицера спецназа.

Глава 18 Награда за… трусость

Для лейтенанта Жигарёва два приятных известия пришли одновременно. Это произошло в канун дня Советской Армии и Военно-Морского Флота. Наконец-то было присвоено звание старшего лейтенанта и вручён затерявшийся орден Боевого Красного Знамени. Для того, чтобы на погон разведчика упала третья звёздочка, военным чиновникам потребовался ровно год. По всей вероятности, документы где-то затерялись, либо пролежали без движения, но только не в Грузии, не в Лагодехи, где их подготовил майор Воронцов и направил по инстанции. Документы тормознули уже здесь, в Афгане, в чём Сергей ничуть не сомневался. Нынешний ротный не раз порывался отправить документы повторно, но лысый подполковник в штабе отвечал неизменно:

— Не нервничай, капитан, документы — в работе. И вообще, командованию лучше знать, кому, когда и что давать.

— Товарищ подполковник, но ведь девятый месяц пошёл уже, как Жигарёву сообщили о представлении очередного звания. Майор Воронцов готовил, ещё в школе спецназа, в Грузии, — не сдавался капитан Оборин.

— Ну и что? Майор сделал своё дело и улетел в неизвестном направлении, а лейтенант твой у нас, теперь наше командование решает, как с ним поступить.

— Лейтенант Жигарёв — опытный боевой офицер, — не унимался ротный. — На его счету более десятка удачно проведённых операций.

— Выскочка твой лейтенант, — ошарашил Оборина штабист. — Он из запасников, «партизан», а имеет уже две награды. За такой срок кадровому-то офицеру не всегда удаётся получить хотя бы одну награду, а твой — уже две. Как говорится, каждому овощу свой срок. Уразумел?

— Тьфу! — смачно плевался Оборин, выходя из штаба. — Крысы тыловые! Не всегда удаётся! Сидите и ждёте разнарядки на награды! Делите их меж собой, готовые за орден сожрать друг друга! Мрази вонючие! Орденоносцы хреновы!

Возмущению капитана не было предела. Они с Жигарёвым догадывались, из-за чего сыр-бор, из-за кого идёт вся эта свистопляска.

Замполит Неразов прекрасно понимал: нельзя вдохновлять солдата на подвиг, не понюхав пороха самому. Нельзя принимать бойца за быдло, ублажая вкусным обедом или используя крикливую команду вместо плети. Солдат не воспринимает подобных методов. Не клюёт он на обещания. Просто живёт одним днём. У него для службы и принцип выработан свой: день прошёл — ну и хрен с ним! У Неразова близился срок замены. Одну медаль он себе выклянчил по разнарядке, но хотелось большего, хотелось получить орден за реальную операцию. И тогда можно будет, возвратившись в Союз, рассказывать о своих боевых подвигах, не таясь и не тушуясь. Орден должен быть настоящим. Он долго размышлял, как это лучше сделать и, наконец, созрел. Подошёл к капитану Оборину и попросился на выход.

— Слушай, капитан, тут такое дело, — путано начал замполит, — мне до замены осталось совсем ничего, а я всё напутствую да напутствую первогодков. Некогда и «духов» пострелять, понимаешь. Ты бы подсказал кому из ребят, пусть возьмут на выход. Я, как-никак, офицер-десантник, стрелять и драться в рукопашном бою ещё могу. Надо когда-нибудь и повоевать.

Ротный не стал отговаривать замполита от выхода и решил включить его при случае в группу Жигарёва. Какой из Неразова вояка — знали все. Поэтому выбор пал именно на Жигарёва. Сергей не умел конфликтовать открыто, был дисциплинирован и беспрекословно исполнял все распоряжения ротного. На этом и сыграл капитан. Если бы он подошёл к Даничкину, тот попросту послал бы политрука куда подальше и не без оснований.

Так уж случилось что, Костя некоторое время служил с Неразовым в одном полку и знал о нём многое. Не удержался и рассказал однажды о курьёзном случае, который произошёл с замполитом, тогда ещё молодым лейтенантом, вчерашним курсантом военного училища.