Читаем В ладонях судьбы...(СИ) полностью

   Была уже середина декабря, морозы крепчали, но небо почему-то не спешило укрывать продрогшую землю снежным одеялом. До школы было километров пять, если идти большаком. Так они и ходили обычно в осенне-весеннее время. А зимой путь значительно сокращался, если скользить на лыжах прямиком через озеро и лес.



   - Слушай, а может быть, вода в озере уже замёрзла? Морозы-то стояли аж целую неделю! Айда проверим! - предложила Ира.





   Они свернули с дороги и, пройдя сквозь небольшой лесок, остановились в изумлении... Перед ними открылся невероятной красоты пейзаж... Синевато-зелёная гладкая поверхность озера, и в самом деле уже скованная льдом, казалось огромным зеркалом, окаймлённым в причудливую рамку из тонких и хрупких ветвистых ив... Одетые в ледяную корку дождями и морозом, их ветки казались прозрачными, будто сделанными из тонкого хрусталя... Прутик отломился под рукой Ирки со звоном разбитой ёлочной игрушки...





   - Это сказка какая-то... - прошептала восторженно Генька. Они заворожено любовались волшебной красотой озера, не решаясь ступить на лёд. Но раздумывали недолго - минуту спустя уже бежали, падая иногда, по идеально прозрачному льду всё дальше и дальше от берега.





   - Ирка, бегом сюда! - громким шёпотом звала Геня, - смотри, рыба! Какая крупная!



   - Ой, гляди, гляди! - вторила ей подруга, - да подойди же скорее... такая красивая, с оранжевыми плавниками... ну, во-от, всё... - в водорослях спряталась!





   Девчонки легли на лёд и в изумлении стали рассматривать сквозь него, как сквозь чистое стекло, загадочный подводный мир. В тёмной глубине угадывалось дно, и через прозрачный слой льда видны были сине-зелёные, застывшие, словно во сне, длинные стебли лилий и кувшинок с огромными круглыми листьями и изогнутые в чудные узоры узколистые водоросли... И среди них, время от времени медленно, сонно плавали рыбы, открывая рты и лениво двигая хвостами и плавниками.





   - Невероятно... - восторгалась Генька, - просто сказочное царство какое-то! Я никогда такого не видела! А ты?



   - Если б ты знала, какие красивые здесь цветут лилии летом! - Ирка вспомнила вдруг, как она года три-четыре назад каталась на этом озере в лодке вместе с сёстрами и Томасом.



   - Вот наступит лето, и ты тоже с нами будешь кататься... - сказала она мечтательно.



   - Когда ещё оно наступит... - вздохнув, ответила Генька.







   Забыв про школу и про всё на свете, отбросив подальше портфели с книжками и тетрадками, со смехом и радостными возгласами девчонки носились по озеру, скользя по льду на подошвах ботинок и совершенно не думая об опасности.



   А на следующий день и землю, и озеро накрыло ярким белым пухом первого снега.





   ***





   - Воронцова Генриетта! Почему ты до сих пор не записалась в библиотеку? - спросила училка по литературе.



   - А зачем? - удивилась Генька. - У меня дома своих книг полно.



   - Всё равно надо записаться - такие правила.





   В библиотеке было пусто. Если не считать библиотекаршу "Мегеру", прозванную так не столько из-за созвучия её имени-отчества - Мира Германовна, сколько из-за вреднючего характера. Мегера корчила из себя учительницу - получая обратно книги, заставляла пересказывать их краткое содержание, иногда даже требуя отчёт в письменном виде! Книжки она выдавала строго по списку литературы для внеклассного чтения.



   Заполнив карточку Генриетты, Мира Германовна спросила, что та желает почитать.





   - У вас есть "Красное и чёрное" Стендаля? - спросила Генька, подумав пару секунд.



   Мегера внимательно посмотрела поверх очков на Геньку.





   - Есть "Белый клык" Джека Лондона... Ещё - "Белый пудель" Куприна. Ни красного, ни чёрного у меня нет.



   - Тогда может быть есть "Яма" Куприна?





   Мегера пробежала глазами список литературы для шестого класса, но такого произведения не нашла.





   - Странно... - сказала Генька, - а в той школе, где я училась, эти книги были. Бедная у вас библиотека! Запишите мне вот это! - Она, покопавшись в стопках книг, подала изумлённой Мегере "Русские народные сказки".





   - Если хочешь, мы можем сходить в поселковую библиотеку, - предложила Ира Генриетте, - может, там спросишь те книжки...



   - Да есть они у меня дома, - огорошила она подругу, - читала я их сто раз!



   - А зачем же ты тогда их спрашивала?



   - Да так просто... позабавиться захотелось! - смеясь, ответила Генька. - Но похоже, ваша Мегера про них и слыхом не слыхивала!



   - А дашь почитать?



   - Не-а... Ты ещё маленькая!



   - А то ты большая! Всего на полгода старше...



   - Зато я прочитала много книг и знаю гораздо больше тебя о жизни! Потому что я дочь врачей и сама буду врачом. Пошли ко мне домой - сама увидишь, какая у нас библиотека!





   В доме Генриетты и в самом деле все полки и шкафы ломились от книг. Кроме литературы по медицине - собрания томов Большой Медицинской Энциклопедии (Генька сказала, что там есть столько ужасно интересного!), было действительно много и художественной литературы. Ирка взяла почитать Паустовского.





   ***





Перейти на страницу:

Похожие книги

Липяги
Липяги

…В своем новом произведении «Липяги» писатель остался верен деревенской теме. С. Крутилин пишет о родном селе, о людях, которых знает с детства, о тех, кто вырос или состарился у него на глазах.На страницах «Липягов» читатель встретится с чистыми и прекрасными людьми, обаятельными в своем трудовом героизме и душевной щедрости. Это председатели колхоза Чугунов и Лузянин, колхозный бригадир Василий Андреевич — отец рассказчика, кузнец Бирдюк, агроном Алексей Иванович и другие.Книга написана лирично, с тонким юмором, прекрасным народным языком, далеким от всякой речевой стилизации. Подробно, со множеством ярких и точных деталей изображает автор сельский быт, с любовью рисует портреты своих героев, создает поэтические картины крестьянского труда.

Александр Иванович Эртель , Сергей Андреевич Крутилин

Русская классическая проза / Советская классическая проза / Повесть / Рассказ / Проза
Мизери
Мизери

От автора:Несколько лет назад, прочитав в блестящем переводе Сергея Ильина четыре романа Набокова американского периода ("Подлинная жизнь Себастьяна Найта", "Пнин", "Bend sinister" и "Бледное пламя"), я задумалась над одной весьма злободневной проблемой. Возможно ли, даже овладев в совершенстве чужим языком, предпочтя его родному по соображениям личного или (как хочется думать в случае с Набоковым) творческого характера, создать гармоничный и неуязвимый текст, являющийся носителем великой тайны — двух тайн — человеческой речи? Гармоничный и неуязвимый, то есть рассчитанный на потери при возможном переводе его на другой язык и в то же время не допускающий таких потерь. Эдакий "билингв", оборотень, отбрасывающий двойную тень на два материка планеты. Упомянутый мной перевод (повторяю: блестящий), казалось, говорил в пользу такой возможности. Вся густая прозрачная вязкая пленка русской набоковской прозы, так надежно укрывавшая от придирчивых глаз слабые тельца его юношеских романов, была перенесена русским мастером на изделие, существованием которого в будущем его первый создатель не мог не озаботиться, ставя свой рискованный эксперимент. Переводы Ильина столь органичны, что у неосведомленного читателя они могут вызвать подозрение в мистификации. А был ли Ильин? А не слишком ли проста его фамилия? Не сам ли Набоков перевел впрок свои последние романы? Не он ли автор подробнейших комментариев и составитель "словаря иностранных терминов", приложенного к изданию переводов трех еще "русских" — сюжетно — романов? Да ведь вот уже в "Бледном пламени", простившись с Россией живой и попытавшись воскресить ее в виде интернационального, лишенного пола идола, он словно хватает себя за руку: это писал не я! Я лишь комментатор и отчасти переводчик. Страшное, как вдумаешься, признание.

Галина Докса , Стивен Кинг

Фантастика / Проза / Роман, повесть / Повесть / Проза прочее