В лесах (Книга 1, часть 2)

- От разных,- отвечал он.- От матушки Пульхерии есть письмецо, от Гусевых, от Мартынова Петра Спиридоныча.

- Великий благодетель нам Петр Спиридоныч, дай ему, господи, доброго здравия и души спасения,- молвила мать Назарета.- День и ночь за него бога молим. Им только и живем и дышим - много милостей от него видим... А что, девицы, не пора ль нам и ко дворам?.. Покуда матушка Манефа не встала, я бы вот чайком Василья-то Борисыча напоила... Пойдемте-ка, умницы, солнышко-то стало низенько...

- Рано еще матушка!.. Погоди маленько! - заголосили белицы.

- Что вы, что вы?.. Как возможно не угостить дорогого гостя? Пойдемте... Будет - погуляли, натешились.

- Да матушка!.. Да еще маленько!.. Да погоди хоть с полчасика.

- Вы для меня, матушка, не беспокойтесь,- вступился Василий Борисыч.Дайте девицам развеселиться... Они нам споют что-нибудь.

- Такому певцу да лесные песни слушать! - бойко подхватила Фленушка, прищуривая глазки и лукаво взглядывая на Василья Борисыча.- Соловью худых птиц слушать не приходится... От худых птиц худые и песни.

- А у матушки Маргариты в Оленеве про вас не то говорят,- отвечал Василий Борисыч.- Там очень похваляют здешнее пение, говорят, что лучше вашего клира по всем скитам нет...

- Так вы из Оленева пожаловали? - спросила мать Назарета.

- Из Оленева, матушка,- ответил Василий Борисыч.- Там и страстную пробыл и праздник праздновал.

- У кого гостили? В какой обители? - спросила Назарета.

- У Анфисиных больше, с матушкой-то Маргаритой мы давние знакомые - она ведь тоже наша московка... У Фелицатиных тоже гостил.

- Это вам Анна Сергеевна, что ли, наше-то пение славила? - спросила его Марьюшка.

- И Анна Сергеевна хвалила и Аграфена келарная, а из Фелицатиных Анна Васильевна. Все хвалили,- говорил Василий Борисыч.

- Всех-то что самых ни на есть лучших девиц в Оленеве спознали,- лукаво усмехнувшись и быстро вскинув глазами, молвила Фленушка.

- Петь обучал,- улыбнувшись, заметил Василий Борисыч.

- И нас бы поучили!..- защебетали и Фленушка, и Марьюшка, и Устинья Московка, и другие крылошанки.

- Отчего ж не поучить?.. С великою радостью! - сказал Василий Борисыч.Только ведь надо прежде голоса попробовать: какие у вас голоса - без того нельзя.

- Пробуйте нас, пробуйте,- приставали белицы.

- Оченно бы рад попробовать,- сказал Василий Борисыч.- Матушка Назарета, благословите псальму спеть.

- Пойте во славу божию,- молвила Назарета, отрываясь на минутку от письма.

- Воскресную надо, девицы... Пасхальную,- сказал Василий Борисыч.- "Велию радость" знаете?

- Знаем, знаем,- защебетали белицы, окружая московского певца. Высоко, чистым голосом завел он:

Велия радость днесь в мире явися...

Стройно и бойко подхватил девичий хор:

Христос бо воскресе, а смерть умертвися,

Сущие во гробех живот восприяша!

Воспоем же, други, песнь радостну ныне

Христос бо воскресе от смертные сени,

Живот дарова в сем мире человеку!

Ныне все ликуем,

Духом торжествуем,

Простил бо господь грехи наши. Аминь.

Голоса Василья Борисыча и головщицы Марьюшки покрывали остальные. Далеко по перелескам разносились звуки воскресной псальмы...

- А мирские песенки попеваете, Василий Борисыч?- бочком подвернувшись к московскому гостю, спросила Фленушка.

- Флена Васильевна! - строго крикнула на нее, складывая письмо, Назарета.Матушке доложу.

- Не пужай, мать Назарета!.. Я ведь не больно из робких,- резко ответила Фленушка и, не смигаючи, с рьяным задором глядела в разгоревшиеся глаза Василья Борисыча.

- Вольница этакая!.. Бесстыдница!..- ворчала Назарета...

- Что ж, Василий Борисыч?.. Поете мирские? - приставала Фленушка, не обращая внимания на ворчавшую и хлопавшую о полы руками мать Назарету.

- Зачем мирские? - переминаясь на одном месте, сказал Василий Борисыч,божественных много, можно и безмирских обойтись...

- А мы думали - вы новеньких песенок нам привезли,- недовольным голосом молвила Фленушка.- У нас есть, да все старые. Оченно уж прискучали. Нет ли у вас какого хорошенького "романцика".

- Беспутная!.. Тебе ль говорят?.. Замолчи, озорная!.. Забыла, что в обители живешь?..- кричала Назарета.

- Мы не черницы!- громко смеясь, отвечала старице Фленушка.- Ты,что ль, на нас манатью-то (Манатья (мантия), иначе иночество - черная пелеринка, иногда отороченная красным снурком, которую носят старообрядские иноки и инокини. Скинуть ее хоть на минуту считается грехом, а кто наденет ее хоть шутя, тот уже постригся.) надевала... Мы белицы, мирское нам во грех не поставится...

- Все матушке скажу... Погоди у меня, воструха! - ворчала Назарета и решительным голосом приказала белицам домой собираться.

Впереди пошли Василий Борисыч с Назаретою. За ними, рассыпавшись кучками, пересмеиваясь и весело болтая, прыгали шаловливые белицы. Фленушка подзадоривала их запеть мирскую. Но что сходило с рук игуменьиной любимице и баловнице всей обители, на то другие не дерзали. Только Марьюшка да Устинья Московка не прочь были подтянуть Фленушке, да и то вполголоса. Фленушка завела плясовую:

Во городе во Казани

Полтораста рублей сани.ъ

Девка ходит по крыльцу,

Платком машет молодцу.