В лесах под Вязьмой

Они стояли на краю оврага и смотрели, как мимо проходят остатки разбитой армии. Люди спешили. Даже раненые проявляли прыть – прыгали на импровизированных костылях. Оружие при себе имели далеко не все. Многие опускали головы, стараясь не смотреть в глаза угрюмым разведчикам. «Все, способные держать оружие – в сторону!» – прогремел клич. Красноармейцы отделялись от толпы, лезли на склон. Капитан Евдокимов – прямой, как шпала, сухощавый, похожий на Кощея – отбирал людей для боевых групп.

Внизу мелькнуло знакомое лицо. Кто-то глянул на лейтенанта и уткнулся обратно в землю. Шубин забеспокоился, стал всматриваться в проходящих по пади людей. Это был майор Гуньков – тот самый несостоявшийся ухажер Насти, по чьей милости Шубин чуть не загремел под расстрел. Выжил, подонок! Такие, как он, всегда выживают, подставляя других. Майор был грязный, как чушка, галифе порвались по шву, он потерял фуражку, но сохранил пистолет в кобуре. Майор брел, спотыкаясь, не оборачивался, чувствовал, как взгляд Шубина царапает ему спину. Глеб не стал его догонять – много чести уделять внимание всякому дерьму. Но с этого момента стал нервным, несколько раз срывался.

По оврагу шло несколько сотен человек – Глеб сбился со счета. Бой подкатывался к опушке, противник наседал. Шубин нервничал. Завадский и Костромин подвести не могли, маршрут они помнили. В Ельниках и Березовке противника нет (по крайней мере, позавчера не было), Сосновку можно обойти. В Скуратово немцы тоже заезжали нечасто. Но нынче все изменилось, вермахт активизируется, может оказаться где угодно. Оставалось лишь верить в удачу и неповоротливость германской военной машины.

Погоня увязла в лесу, попала под пулеметный огонь и теперь выжидала в полуверсте от оврага. Но в районе Ельников колонна, выходившая из окружения, подверглась удару. Деревня находилась слева, за перелесками, люди преодолели открытое пространство и ушли в осинник.

И тут на полевой дороге объявилось подразделение мотоциклистов, за ними пылили грузовики с пехотой. Немцы припозднились, но все равно было неприятно. Группа прикрытия – человек сорок – бросилась в лес. Люди зарывались в прелую траву, откатывались за деревья. Шубину и бойцам его группы пришлось вернуться. Лес на этом участке был неоднороден, деревья размыкались, образуя обширные поляны, щетинились кустарники, обрамляющие осинники. Позиции для обороны оказались невыгодными. Красноармейцы вели огонь из укрытий. Мотоциклисты гарцевали по открытому пространству, пулеметы лаяли, закрепленные на турелях. Маленький отряд нес потери, несколько человек уже не шевелились.

Перевернулся мотоцикл – водитель, прошитый пулями, выпустил руль, и машина стала извиваться кольцами. Сидевший сзади солдат совершил петлю в воздухе. Визжал, как поросенок, придавленный пулеметчик.

Подошли грузовики, и пулеметчики перенесли огонь. Пули дырявили тенты, били окна в кабинах. Вывалился подстреленный водитель, повис, зацепившись ногой за подножку. Покинуть кузов успели не все, но многие. По дороге пылили и другие грузовики. Бой был тяжелый, затяжной. Часть немецкого отряда пустилась в обход, но застряла у болот в непроходимой чаще и вернулась. Основные силы врага предпринимали упорные попытки смять преграду. Мотоциклисты катались по опушке, пулеметы гремели, водители фактически лежали на рулях. Удалось подбить еще одну машину, мотоцикл теперь лежал на боку с пробитым бензобаком, экипаж агонизировал, потом успокоился. Подползали пехотинцы – потери их не останавливали. Шубин стрелял из-за дерева. Палец на спусковом крючке сводило судорогой. Рядом трещали ППШ его подчиненных. Потерь в крохотной группе пока не было.

Красноармейцы дрогнули, когда дюжина пехотинцев на узком участке прорвалась в лес. Немцы бежали со страшными криками, стреляли. Они же тоже люди, и нервы у них не железные! Бойцы пятились, отстреливались.

Сутулый небритый красноармеец хищно оскалился, вырвал чеку из гранаты, бросился в гущу неприятельских солдат и упал, застреленный, не добежав нескольких метров. Взрывом покалечило пару пехотинцев.

Красноармейцы отходили в лес, ухитряясь держать оборону, работали мелкими группами. Наступательный порыв сдерживали гранатами. Разведчики пятились, держали секторную оборону. Между деревьями мелькала «мышиная» форма. Поляну преодолели бегом, Становой и Глинский нырнули в кустарник, остальные прикрывали.

– Ленька, товарищ лейтенант, давайте сюда! – проорал Лева Глинский.