В любви и боли. Прелюдия

— Боже, Элл… Эллис… девочка моя, — твоя грудь порывисто вжимается в мою при каждом новом мощном вздохе, грозясь раздавить мою собственную грудную клетку в мелкие щепки. Но мне почти не больно. Я дышу с тобой одним общим дыханием.

— Пообещай мне, сладкая моя… я хочу, чтобы ты сегодня ночью в своей постельке, перед тем как заснуть, думала обо мне… представляла, как я мастурбирую, наблюдая за тем, как ты ласкаешь свою киску. Ты сделаешь это ради меня?.. Ты пое**шь себя пальчиками вместо меня?.. Кончи ради меня несколько раз, малыш, думая обо мне… Пообещай, что сделаешь это. Что будешь обо мне думать…

Господи. Я больше не могу. Пожалуйста. Остановись. Замолчи.

Остановите пленку. Разбейте кассету. Сожгите ленту. Это больно… это больней, чем я думала.

Умоляю, Дэн, не надо… Я все сделаю, все, что ты не попросишь, только остановись… прекрати. Я хочу, чтобы это все закончилось… пожалуйста…

…Последний разрыв, самый болезненный… теряя не только ощущение твоих губ, их скользящее прикосновение, их подавляющий напор, их нестерпимую ненасытность, их первозданный грех и искушение сладкого порока в чистом виде. Поцелуй Дьявола… Метка Дьявола до самых макровселенных моего тела… Ты разжигал во мне костры неконтролируемой страсти только этими губами, они сводили меня с ума (и сводят до сих пор) каждым произнесенным словом, каждым прикосновением, каждым поцелуем — легким, ненавязчивым, невесомым, глубоким, жадным, голодным, засасывающим в водоворот откровенного сумасшествия… Шаг первый — твой первый запрет на право желать… желать что-либо… требовать… просить… умолять…

Последний разлом до самых основ, с треском, с внутренним гулким ударом набата… теряя ощущение твоего тела, твоих рук, объятий, прикосновения твоей обжигающей кожи, давления твоих мышц, необхватный живой гранит переминающегося рельефа совершенных форм… их движение, напряжение, накал с тугим натяжением волокон до болезненных микро разрывов… Я растворялась в твоем теле, оно поглощало меня всю, окутывало и стягивало смертельным удушливым коконом, но мне всегда было мало, я никак не могла им насытиться… его скользящей по мне кожей, его глубокими проникновениями, его безупречным естеством, доводящим меня до полного исступления и немощного безволия… Шаг второй — твой запрет на право думать… решать… иметь личное мнение… выбирать и изъявлять свою волю…

Конечный тупик. Стена… Две стены длинного черного коридора в никуда… по обе стороны — два черных туннеля… Прошлое и будущее? Твоя жизнь длиною в 10 лет. Вернуться не возможно… идти только в одном направлении, в сплошном мраке из липкой черноты, собственных страхов… босиком по осколкам твоей памяти, любви и боли… по пеплу наших общих фотографий, по золе обугленных, стертых в пыль останков нашей вселенной… Она не взорвалась… она не стянулась и не рассыпалась до нулевых атомов эфира… она просто умерла… остыла и застыла… мертвой неподвижной материей пустоты… твоей кроваво-черной бездной…

Шаг третий — твой запрет на право существовать… быть… дышать… жить… любить и… БЫТЬ ЛЮБИМОЙ…

Эллис… открой глаза… Я знаю, что ты не спишь.

ГЛАВА 13

Бл**ь. Как же мне плохо. Что я тут делаю? Меня же сейчас вырвет или того хуже (а может и лучше), хлопнусь сразу в обморок.

— Конечная, мэм. Будете выходить или… — полуседой кучерявый таксист (то ли итальянец, то ли грек) обернулся к стеклянной перегородке, с сомнением в черных прищуренных глазках зыркнув в мое застывшее серое лицо. — Или отвезти вас обратно?.. (например в больницу)

Ну, просто какая-то ирония судьбы. Конечная.

— А вы… можете меня подождать? — спрашиваю скорей на автомате. Подсознательный прагматик пытается выстоять под напором всесметающего течения эмоций, время от времени посылая в мозг сигналы, что он все еще здесь, страховка пока выдерживает.

Держать себя в руках, когда тиски закручиваются с каждым пройденным этапом все туже и сильней. А впереди еще хрен сколько часов. Меня же просто на просто сплющит и раздавит всмятку под этим прессом… Я же не доживу до конца этого треклятого дня. Как пить дать, не доживу.

Голова уже трещит от боли недосыпа и постоянно скачущего давления, под аккомпанемент бурлящего в крови адреналина. Ядреный прошибной коктейль. Достаточно еще пары капель, и череп разнесет внутренним взрывом.

Почему я не умерла этой ночью? Я же была почти на грани…

— И как долго вы собираетесь… отсутствовать? — таксист продолжает рассматривать меня с озабоченным сомнением. И правда, на наркоманку внешне не тяну, хотя повадки Офелии все на лицо.

— Постараюсь долго не задерживаться… — думаю, меня по любому там долго не задержат, если мне вообще повезет добраться до нужного пункта назначения (и я не провалюсь по дороге в очередную временную петлю или… кроличью нору).