В моих глазах – твоя погибель!

Это спокойствие было примерно сходно с тем, что Женя испытала, стоя на березе и сквозь стену дома проникая в мысли перепуганного Мишки Герасимова, который пришел просить в долг керосин, а оказался обвинен чуть ли не в покушении на убийство. Нечто подобное – хотя в гораздо меньшей степени! – она ощущала, когда «видела насквозь» тех, кто шарил по карманам в школьной раздевалке или воровал инструменты в кабинете труда. Но тогда это были некие незначительные прозрения, на которые Женя почти не обращала внимания. А сейчас прозрение владело ею, как тиран, и управляло ее сознанием, ее душой, ее силами, которые до сего момента оставались тайными даже для нее самой.

Вдруг Женя заметила, как что-то белое замаячило впереди на волнах.

Да это льдина! И еще новые наплывают. И так холодно стало!

– Иди в каюту! – крикнул Кулагин. – Некогда мне тут за тобой присматривать! Видишь, что творится? Ветер в проливе переменился, как я и предупреждал, теперь встречный, северный, лед на нас гонит!

Женя послушалась. Ветер пробирал до костей и не давал думать.

В каюте показалось особенно душно. Сергей все еще спал.

Женя свернулась около него клубочком, хотя ее трясло от нетерпения. Как все же странно, что осознание своего происхождения, ощущение себя не Женей Васильевой, а Женей Егоровой словно бы сбросило некий засов, на который было заперто ее подсознание, и теперь она может не только выпустить его на волю, но и спокойно принять то, на что способна! Егоров рассказал, что их с Сашей родители обладали некими сверхъественными свойствами. Теперь Женя отчетливо ощущала себя их наследницей. Только, наверное, родители своим даром управляли сами. А то, что унаследовала Женя, наоборот, управляло ею. Она не могла пробуждать свои способности тогда, когда хотела: они внезапно оживали в ней сами по себе!

Как сейчас…

Женя закрыла глаза. Ее внутреннее зрение было устремлено в океан – к тем людям, жизнь которых еще теплилась, но могла угаснуть в любой миг.

Теперь она видела их вполне отчетливо: этих четверых исхудавших до последней степени, заросших бородами, грязных, измученных физически и морально, измученных тем холодом, который оледеневает тело и сердце накануне смерти и переходит в последнее оцепенение. Ждать этого им оставалось недолго. Над их баржей светило солнце, но его лучи уже не могли их согреть.

Иногда блуждающий в пространстве луч сознания Жени достигал их, касался их мозга, она чувствовала это почти физически, но они-то не чувствовали, и, как ни хотелось Жене вселить в них надежду, она не могла прорваться через предсмертное оцепенение, владевшее несчастными. Лишь изредка удавалось выхватить из их сознания картины пережитого, напоминающие отрывочные фрагменты предсмертного бреда, когда человек с болью прощается даже со страхом и с мучением, потому что они означали жизнь, а его впереди ждет спокойствие смерти.

Пустота и тьма без проблеска страдания и радости.

Ничто.

Женя видела, как шторм обрывает трос самоходной баржи, принадлежащей советской военной базе на одном из островов Курильской гряды, и уносит суденышко в открытое море. На барже оставались четыре человека, четыре стройбатовца: сержант и трое рядовых, закончившие разгрузку баржи, но не успевшие сойти на берег. Волна разбивает радиорубку, поэтому сигнал SOS им отправить не удается.

Баржу тащит в открытый океан. Сопротивляться ей нечем – запасы топлива в дизелях на исходе. Сержант решает выбросить баржу на берег, но ее уносит в океан и начинает беспощадно швырять по волнам.

Идет время, тянется мучительно… Сначала солдаты надеются, что их скоро найдут, заметят с какого-нибудь судна, когда кончится шторм. Однако они не знают, что на берегу нашли спасательный круг и разбитый ящик из-под угля с бортовым номером «Т-36». Это номер их баржи. С этой минуты экипаж считают погибшим, разбившимся о скалы.

Солдаты верят в спасение, ждут встречи с каким-нибудь кораблем: ведь здесь проходят пути многих судов – рыболовных, пассажирских, военных. Однако спустя два или три дня им попадается на глаза газета «Красная звезда», которую кто-то из них недавно читал, и они впервые обращают внимание на маленькую заметку. В ней говорится о том, что советское правительство намерено провести с 15 января по 15 февраля 1960 года в таком-то квадрате близ Курильской гряды испытания баллистической ракеты, поэтому предупреждает свои и иностранные суда о необходимости в целях безопасности избрать другие морские пути. К заметке прилагается схематичная карта региона. Солдаты, которые дрейфуют вместе с баржей, по звездам и направлению ветра прикидывают, где находятся, и понимают, что оказались именно в том роковом квадрате, который выбран, чтобы продемонстрировать Америке силу советского оружия.