В моих руках. Захватывающие истории хирурга-онколога и его пациентов, борющихся с раком

Этот больной был крайне настойчив. Он продолжал бороться, пережив тяжелое хирургическое вмешательство. Его не остановили даже побочные эффекты химиотерапии. Пациент излучал оптимизм, несмотря на то, что все, казалось бы, играет против него. Он нашел способ заставить себя идти до конца. Я, конечно, не собирался его останавливать и разуверять, что можно оспорить статистику и исследования.

После очередного 6-месячного курса химиотерапии КТ грудной клетки показала, что метастазы в легких полностью исчезли, а очаги в печени были ничем иным, как кальцифицированной рубцовой тканью. В анализе крови КЭА вернулся к нормальному значению. На заседании мультидисциплинарной команды мы с коллегами решили, что прекратим курс химиотерапии и будем наблюдать за пациентом. Помимо физикального обследования, ему выполняли анализы крови и компьютерную томографию каждые 3 месяца в течение еще одного года.

Ровно через год КЭА снова оказался повышен, а КТ показала рецидивы в печени, легких и канцероматоз брюшной полости. Я вошел в смотровой кабинет в самом мрачном настроении. Когда я озвучивал результаты, жена пациента тихо плакала. Прежде чем обратиться ко мне, мужчина обнял ее и сказал, что с ним все будет в порядке. Он повернулся ко мне, ослепительно улыбнулся и сказал: «Помните, мы же с вами боремся вместе».

Да, так и есть.

Исходя из статистики и результатов исследований, при таком быстром рецидиве этот пациент должен был прожить не более 2–3 лет после установки диагноза. Недавно я получил от его брата послание, в котором сообщалось, что больной «окончательно проиграл» и скончался. Он прожил почти 8 лет. В течение всего этого времени я видел его каждые 3 месяца и организовал встречи с многочисленными специалистами, проводящими клинические испытания по колоректальному раку. Его онколог был и остается очень активным врачом в отношении лечения пациентов с помощью стандартных и новых схем терапии. Всякий раз в нашей с ним телефонной беседе мы вспоминаем этого спортсмена и восхищаемся его смелостью и силой духа.

Я любил наблюдать за настоящими боксерами и вольной борьбой с обоими моими дедушками. Несколько борцов, за которыми наблюдали по субботам, выступали за университет, некоторые даже участвовали в Олимпийских играх. Они действительно были спортсменами. Не великими актерами, но тем не менее борцами. Возможно, способность усердно работать, стремиться, терпеть боль, дискомфорт и поражение – вот что помогло моему пациенту прожить так долго. Я видел подобных больных всех возрастов и профессий. Вспоминается одна из моих любимых песен «The Boxer» в исполнении Пола Саймона и Арта Гарфанкеля. В ней описывается борец, которого бьют, сбивают с ног и буквально размазывают по рингу, но он не сдается и сражается.

Терминология борьбы доминирует в лексиконе онкологии. «Она проиграла битву с раком». «Я борюсь со злокачественным новообразованием». «Мы собираемся атаковать вашу опухоль всем доступным оружием из нашего арсенала». «Он отказывается сдаваться и будет продолжать сражаться». «Она не отступает перед лицом болезни». «Я собираюсь победить свой рак». «Это был мужественный бой». «Мы схватили твой рак за жабры».

Пациенты с диагнозом рака, получающие терапию, страдают как физически, так и эмоционально, но они поднимаются с колен и продолжают бороться. Болезнь постоянно напоминает о своем присутствии в виде острых и хронических побочных эффектов цитотоксической химиотерапии и облучения. У пациентов остаются шрамы, после операции могут развиться осложнения. Несмотря на минутную слабость, они не уходят. Больные остаются. Они в деле. Я уважаю усилия, непобедимый дух и недоверие к статистике и вероятности. Пациенты всегда на ринге. Мы, доктора, сражаемся с ними на одной стороне и атакуем рак всеми известными нам способами. Черт, я даже брошу несколько стульев на камеру, одевшись в трико и маску, если это поможет.

Неукротимый борец.

Светлая память, брат мой.

Матершинница

Истинная вера не ищет причины.

Вольтер

Вера: ощущение уверенности в ком-то либо в чем-то.