В молекуле от безумия. Истории о том, как ломается мозг

Друзья не понимали, что деменция может привести к гиперсексуальности и к утрате эмпатии. Они считали, что все должно начинаться так, как показывают в кино, – с забытых ключей и пропущенных встреч. Многие друзья отдалились. Подавленная происходящим, супруга Дэнни перестала общаться и с теми немногими людьми, которые старались как-то ее поддержать. Из-за одной мутации ДНК она лишилась мужа и большей части своего окружения.

В дальнейшем, по мере того как от личности прежнего Дэнни оставалось все меньше и меньше, членам его семьи стало проще. На поздней стадии лобно-височной деменции наступает апатия. Жертвы этой болезни могут часами сидеть в кресле, уставившись в стену. Им больше не хочется ничего доказывать. На последней стадии лобно-височная деменция выглядит так же, как и любая другая: ослабленный человек лежит в постели, что-то бормочет и цепляется руками за простыни.

«От него как будто осталась одна оболочка, – описывал сын Дэнни Рассел его состояние ближе к концу жизни. – Он прикован к постели и совсем не разговаривает». Осенью 2018 года Дэнни скончался от лобно-височной деменции[57].

На этом история лобно-височной деменции в семье Гудман не закончилась. Как только Рассел узнал, что у его отца была определяемая генетическая мутация, он захотел выяснить, нет ли и у него такой. В один из ветреных февральских дней 2015 года Рассел сидел напротив консультанта по вопросам генетики. Он рассказал историю своего отца, двоюродного брата отца и его дяди. Консультант рисовала квадраты и круги, обозначающие мужчин и женщин, и заполняла их, отмечая случаи лобно-височной деменции. Она спросила Рассела, действительно ли он хочет сделать анализ. Симптомов у него не наблюдалось, но, если вдруг у него обнаружится та же мутация, что и у отца, остановить развитие болезни не получится, так как лекарства от нее пока не существует.

«Я не боюсь правды», – заверил Рассел консультанта. Как бы он ни вжился в свою новую работу в винной компании, в глубине души он оставался ученым. А веру в неотъемлемую ценность знания он перенял у отца. Надеясь на лучшее, он взял две ватные палочки, провел ими по внутренней поверхности щеки и положил их в конверт для отправки в лабораторию.

Через несколько недель он узнал, что унаследовал от отца не только творческие способности и внешность, но и мутацию GRN.

Узнав такую новость, Рассел отправился в бар вместе с женой, попросил «чего-нибудь покрепче» и разрыдался над бокалом. С глазами, остекленевшими от коктейля из шока, разочарования и страха, супруги оценивали ущерб, который нанесла их семье болезнь Дэнни. Они не могли себе представить, как будут водить детей в школу и ходить на работу с этим ощущением надвигающейся катастрофы. Рассел впал в депрессию, отягощенную чувством вины, представляя, какой обузой для своей семьи он станет.

Однако, как часто бывает с теми, кто выяснил свой генетический статус – как хороший, так и плохой, через несколько месяцев Рассел перешел в новое, спокойное состояние[58]. Он стал смотреть на лобно-височную деменцию через призму науки, как на одно из тех заболеваний, с которыми сталкивался в период работы в сфере молекулярной патологии. Он все еще думал о собственной генетике почти каждый день, но на передний план вышли другие заботы: дегустации вина, кормление собаки, бат-мицва дочери. Как и большинство людей, он не мог долго пребывать в состоянии хаоса.

«Эта болезнь может закончиться на вас», – сказал он своим троим детям, и в голосе его звучало облегчение и смирение. Обретение власти над семейной болезнью стало для Рассела вопросом выживания. Он посоветовал детям прибегнуть к ЭКО, когда они соберутся завести собственных детей. Врачи соединят сперматозоиды и яйцеклетки в лаборатории и проверят каждый из получившихся эмбрионов на наличие мутации GRN. Для создания потомства будут использованы только те эмбрионы, у которых нет этой мутации[59]. Воспользовавшись этой технологией, его дети смогут иметь биологических детей, не опасаясь того, что те унаследуют мутацию, убившую их деда. Так их род сможет освободиться от этой болезни.

Возможно, лечение, которое поможет Расселу, скоро будет найдено. Врачи считают, что лобно-височная деменция развивается у людей с мутациями GRN из-за того, что их клетки вырабатывают меньшее количество одного важного белка по сравнению с нормальными клетками. Для решения этой проблемы были созданы препараты, увеличивающие выработку нужного белка или предохраняющие этот белок от разрушения. Такой подход сродни увеличению капитала одним из двух способов: либо напечатать больше денег, либо перестать их тратить. В настоящее время эти лекарства проходят испытания на людях, и мы пока не знаем, будут ли они работать. Но Рассел Гудман не теряет надежды.

Часть II. Мятежные молекулы белка