В мужской гарем? За что?!

– Ага, щаз. – Антон прижал бутыль к груди. – Так мы тебе и поверили. Если бы это было масло, ты бы так не сверкал своими глазёнками. Народ, тащите тару. Кстати, Сюдун, метнись кабанчиком в музыкальный зал, принеси хоть гитару, чтобы не скучно было.

– Метнись кабанчиком? – возмущённо запыхтел Сюдун. – Я вам тут кто?

– Прислужник, – строго сказал Рич. – Сказали – сбегай, собрался и побежал.

Сюдун обиженно посмотрел на него, поджал губы и вышел.

– Зря ты так, он же не виноват, что не в гареме, а так, на побегушках. Тут жалеть надо.

– Так ты сам его первый послал!

– Я ласково. А ты грубо. Чувствуешь разницу? Сюдунчик, ты не обижайся, мы тут просто все немного на нервах. Себе стакан прихватить не забудь.

– Вы позволите мне сидеть с вами за одним столом? – недоверчиво спросил Сюдун.

– Позволим. И тебе, и вообще всем. Мы же тут одна команда, разве нет?

Поняв, что им тоже нальют чего-то крепкого со стола самой Владычицы, прислужники ободрились и засуетились, шустро притащили откуда-то нарезанное мясо, фрукты, сладости, хрустящие булочки и сыр. Гарем приободрился, расселся вокруг низкого стола. К удивлению Рича, никто не стал возражать, что вместе с ними сидит прислуга, напротив, все дружелюбно подвигались, протягивали блюда, шутливо толкались.

– Ну что, народ! – Антон хлопнул в ладоши, потёр их и посмотрел на сложенных в центре стола карпов, заманчиво поблескивающих жирком. – Кто сегодня хочет напиться?

– Я! – крикнул Рич. Остальные молчали, настороженно переглядывались, наконец Игар робко поднял руку.

– Ещё раз: кто хочет сегодня напиться!

Нестройный крик взлетел к потолку, и под его аккомпанемент Антон сорвал сургуч с горлышка бутылки. Потянул воздух и довольно, широко улыбнулся.

– Это точно не масло, парни.

Он разлил в подставленные кружки тёмно-коричневую жидкость и под внимательными взглядами выпил первый. Хекнул, поднёс к носу рукав, занюхал и часто заморгал, смахивая слёзы.

– Забористая, падла, – сказал сипло. – Вы это, парни, пробуйте осторожней, здесь градусов семьдесят, не меньше.

Никто не мог предположить, что будет дальше. И если бы Антон и Рич знали, точно спрятали бы бутылку или и вовсе не стали бы тащить в гарем. Наложники охмелели моментально, расплылись в улыбках, потянулись к рыбе.

– Эй, вы хоть закусывайте, – пытался перекричать разом заговоривших Антон. – А вообще, – он задумчиво почесал затылок, нам бы разбавить эту прелесть, а то мы к рассвету можем просто не досчитаться бойцов.

Сюдун принёс воду, Антон долго и придирчиво переливал напиток, бормотал под нос что-то о спиртометре и потихоньку пробовал, прежде чем удовлетворенно кивнуть.

– А давай сюда гитару! – крикнул он через полчаса. Пропахшие солёной рыбой, абсолютно счастливые наложники и прислужники вповалку развалились на подушках, облизывая пальцы. Антон вдохновенно взмахнул головой, тронул струны и запел:

– Ты со мною забудь обо всём, эта ночь нам покажется сном…

Петри тихонько завыл, пытаясь подпевать, Айвин склонил голову на грудь и тяжело вздыхал, Игар тайком утирал слёзы.

– Так, я не понял, мы тут на поминки собрались, или как? – Антон решительно накрыл струны ладонью и грозно обвёл разомлевший гарем взглядом. – Алган устранён? Устранён. Владычица одна? Одна. Пойдём развлекать, что ли, мы гарем или как?

– Но… нельзя без приглашения… – попытался возразить Сюдун. Но Антон, не слушая его возражения, плеснул по кружкам, а когда все выпили, встал, не выпуская гитару и потрясая ей в воздухе.

– Наша Владычица грустит! Ей одиноко! Кто, если не мы?

– Кто, если не мы! – крикнул Петри, поднимаясь.

– Папа дорогой, мне это уже не нравится, – прошептал Сюдун, закатывая глаза и остро сожалея, что не может упасть в обморок.

– Веди нас, – крепкая ладонь Антона опустилась на плечо. – Скрасим досуг нашей хозяйке!

Благолепная Шапсут как раз направлялась в гарем, когда он сам вывалился ей навстречу. Раскрасневшиеся, нарядные и благоухающие маслами наложники тут же вытянулись по струнке, и только два новеньких не проявили должного почтения.

– Благолепная Шапсут? – безошибочно узнал Рич. Заговорил вкрадчиво: – Скажите, а у вас есть профсоюз?

– Что? – не поняла Шапсут, моргнула, растерявшись от такой наглости – с ней посмел заговорить мужчина без разрешения. Неслыханно!

– Профсоюз гаремный, спрашиваю, есть? Защита от произвола, те, кто может заступиться? У вас тут гарем скучает, вы понимаете, что мы можем подать на вас в суд на невыносимые условия труда?

– Что? – снова моргнула Шапсут. Рич вообще не понимал, что несёт. В голове всплывали все споры с менеджерами и претензии, которые обычно выставляют актёры своим работодателям. Спасибо Голливуду, там научили, на что давить в первую очередь, чтобы выбить деньги и привилегии.

– Вода тухлая, еда однообразная, в комнатах жарко, а вы знаете, как пагубно влияет жара на потенцию?! Вы убиваете нас, заперев в крохотном помещении, не позволяете гулять, дышать воздухом, наслаждаться жизнью и обществом Владычицы! Вы изверги!