В начале было кофе. Лингвомифы, речевые «ошибки» и другие поводы поломать копья в спорах о русском языке

А в английском предложении внутри слова выражено разве что значение однократности и прошедшего времени глагола hid (кошка один раз спряталась, это случилось в прошлом), да единственное число существительных cat и box (при помощи нулевого окончания) – и, собственно, все. А вот падежей и грамматического рода в английском языке нет. Зато есть строгий порядок слов (если вы скажете «In a box hid a small cat», вас, может быть, и поймут, но сочтут неграмотным). С возвратностью глагола здесь тоже туго: hide – это ведь и «прятаться», и «прятать». Но смысл фразы мы все равно понимаем – просто благодаря другим языковым механизмам.

Такие противоположные способы выражения грамматических значений принято называть синтетизмом и аналитизмом, а языки – соответственно синтетическими и аналитическими.

Аналитические языки – это языки, в которых грамматические значения выражаются главным образом вне слова: с помощью порядка слов, интонации, предлогов, артиклей, вспомогательных глаголов и так далее. К преимущественно аналитическим относится, например, английский язык.

В синтетических языках грамматические значения выражаются в основном внутри самого слова – например, с помощью разветвленной системы окончаний и некоторых других частей слова. К такому типу языков относится и русский.

Нельзя сказать, что синтетические языки «лучше», «богаче» аналитических или наоборот. Просто это разные типы систем. Более того, языки могут переходить из одной системы в другую.

Так произошло с английским, где еще тысячу лет назад были и падежи, и грамматический род.

Возможно, когда-нибудь это произойдет и с русским. По крайней мере, сегодня в нем явно видна тенденция к аналитизму.

Тенденция к аналитизму

Некоторые области русской грамматики обнаруживают явный сдвиг от синтетизма к аналитизму.

Например, числительные начали явно терять склонение. «С 5678 рабочими» – как это выговорить? То есть можно, конечно, сказать «с пятью тысячами шестьюстами семьюдесятью восемью», но кто об этом знает, кроме филологов и школьников, натасканных на ЕГЭ? В реальности люди путают даже склонение относительно простых числительных и все чаще говорят, к примеру: «Скидки больше пятиста рублей» (нормативно – «пятисот»). А в некоторых конструкциях склонять числительные даже никому и не приходит в голову. Например, уже никто не скажет, что мороженое продают «по пяти рублей», – и не только потому, что таких цен давно нет, но и потому, что числительное в этой конструкции застыло в другой форме – «по пять рублей». Но у классиков вы можете легко найти подобные употребления[23]:

«…захотел лучше ехать в Россию, с условием, чтобы ему давали ежемесячно по десяти рублей жалованья, или около двух фунтов серебра».

(Н. М. Карамзин, «История государства Российского»: Том 6, 1811–1818 гг.)

«…не отсылай он в Тверь золовке по пяти рублей в месяц, так умерла бы золовка».

(Ф. М. Достоевский, «Господин Прохарчин», 1846 г.)

«Духи покупаешь по семи рублей за склянку».

(А. И. Куприн, «Яма», 1909–1915 г.)

То же самое происходит с фамилиями на – о вроде Шевченко или Короленко. «Сейчас прочла стихи Евтушенки в “Юности”», – писала Ахматова в 1966 году в своем дневнике. Не менее чудесно выглядят названия статей в сборнике о Михаиле Зощенко из серии «Мастера современной литературы» (1928 г.)[24]:

В. Шкловский. «О Зощенке и большой литературе»;

А. Г. Бармин. «Пути Зощенки»;

В. В. Виноградов. «Язык Зощенки».

Сейчас подобные употребления кажутся очень странными, но ведь когда-то говорили именно так – и, наверное, странным казалось подобные фамилии, наоборот, не склонять[25].