В начале было Слово, а в конце будет цифра

Что ж, может быть, краски и не совсем веселые. Но я это делаю намеренно, чтобы хотя бы отчасти нейтрализовать тот избыточный «мажор» по поводу художественной литературы, который сложился в сознании современного человека. И я не питаю никаких иллюзий, что после знакомства с изложенными выше мыслями среднестатистический читатель сразу же выбросит романы-триллеры или фантастику и возьмет в руки томик литературных произведений святителя Игнатия (Брянчанинова) или святителя Николая Сербского. Я лишь рассчитываю на то, что он может стать немного более разборчивым в выборе своего чтива (отдавать предпочтение «продуктам» с меньшим содержанием «цикуты»), а при чтении выбранной книги будет более внимателен.

И совсем не обязательно книга должна быть посвящена библейским сюжетам или вопросам церковной жизни. Совсем нет. Книга может быть об истории, о природе, о космосе, о животных, о человеке. Но при этом желательно, чтобы автор книги подавал материал таким образом, чтобы за всеми рисуемыми картинами чувствовалось присутствие Бога как Творца мира и Промышляющего о человеке и человечестве. В том случае, если этого присутствия не видит автор, его должен замечать читатель (для чего, естественно, нужна хорошая подготовка). Духовно возрастать должны не только авторы, но и читатели. Как писал святитель Феофан Затворник, «и книги с человеческими мудростями могут питать дух. Это те, которые в природе и в истории указывают нам следы премудрости, благости, правды и многопопечительного о нас промышления Божия… Бог открывает Себя в природе и истории так же, как и в слове Своем. И они суть книги Божии для тех, кто умеет читать»[280]

В качестве пожелания и писателям, и читателям можно привести следующие слова нашего православного писателя и публициста Юрия Воробьевского: «…главным предметом изучения русской литературы должно стать не что иное, как различение духов. Тех самых бесплотных, которые в ней присутствуют. Здесь важны и подлинные биографии художников, и понимание того, что Бог есть Слово, а дьявол – словечки…»[281]

Что касается духовно полезных произведений, то я соглашусь с моими незримыми оппонентами, что они есть. Но их немного. При этом я предпочел бы их называть не художественной, а духовной литературой[282]. А что собой представляет духовная литература, уже отчасти дал ответ святитель Игнатий (Брянчанинов) в приведенных выше цитатах. К ним могу добавить еще следующее определение современного автора В. К. Романченко: «Идеальные духовные книги – это такие книги, где мысль и чувство принадлежат Святому Духу, а человеку – только воплощение их в слове. Такие книги редки, но тем более велико их значение»[283].

Я не литературовед, и составление списка таких книг явно выходит за пределы моей компетенции. Время от времени появляются некоторые наброски таких списков. Вот, например, в одной православной газете дается такой набросок: «Во второй половине XIX века в России появились первые ростки такой православной литературы. Это – прежде всего Достоевский, затем Н. Лесков, оставивший нам повести „Запечатленный ангел“, „Соборяне“ и еще с десяток истинно православных рассказов и повестей. Правда, он еще не встал на новый путь целиком, писал одновременно в духе обычной литературы тех времен. Позже появились чудесные авторы-прозаики: Е. Поселянин, С. Нилус и др. Но то были скорее публицисты, чем творцы художественной прозы. В поэзии кое-что сумел В. Соловьев, много православного наряду с обычным было у Тютчева, А. К. Толстого и др. поэтов. Но собственно православным писателем, разом двинувшим вперед сей род литературы, был Иван Шмелев. Вот, собственно, и всё. Можно лишь добавить, что уже в наши дни яркой звездой в только еще формирующейся православной поэзии засияло творчество иеромонаха Романа»[284].

Конечно, список неполный. Туда следовало бы добавить таких писателей-прозаиков, как Василий Никифоров-Волгин, Борис Зайцев, Василий Шукшин, баснописца Иван Крылов, поэты великий князь Константин Романов, Сергей Бехтеев, Владимир Диксон, Анна Ахматова, Николай Рубцов и т. д. А также служителей Церкви: святителей епископа Димитрия Ростовского, епископа Тихона Задонского, митрополита Филарета (Дроздова), епископа Игнатия (Брянчанинова) и многих других (они оставили нам не только проповеди и работы строго богословского характера, но также рассказы, повести и стихи). С другой стороны, следовало бы с некоторой осторожностью подходить к тем писателям и поэтам, которых давно уже причислили к исключительно православным. Так, у того же Тютчева, например, есть стихи, проповедующие пантеизм (отождествление Бога и природы).

Да, нашему православному читателю нужны подобные списки, которые бы играли роль «навигатора» в бескрайнем океане мировой литературы. Впрочем, в качестве одного из таких «навигаторов» может быть использован фундаментальный труд профессора Московской духовной академии Михаила Михайловича Дунаева (1945–2008) «Православие и русская литература»[285].

О лжеименном знании