Читаем В начале было Слово, а в конце будет цифра полностью

1) лжеименный разум не просто отличается от духовного разума, он ему противостоит;

2) некогда человек обладал единым здравым разумом, позволявшим ему постигать все тайны мироздания; однако в результате грехопадения возник лжеименный разум, который, как и предупреждал Бог Адама, стал средством познания зла;

3) если лжеименный разум концентрирует внимание на чем-то текущем (мгновенном, временном, одномоментном), то духовный разум есть размышление о вечном;

4) лжеименный разум делает своим предметом материальное, тленное, воспринимаемое органами чувств; при этом следует учитывать, что органы чувств человека были повреждены в момент его грехопадения, т. е. они оказываются ненадежным инструментом познания; в то же время предметом духовного разума, как это следует из самого названия, является духовное, выходящее за пределы обычных пяти чувств; безусловно, что душа человека, предназначенная для духовного разума, также повреждена; ее восстановление возможно лишь в христианстве и в Церкви;

5) поскольку лжеименный разум не позволяет охватывать всей картины мироздания, то его выводы в лучшем случае могут быть частичными, неполными, а зачастую искаженными и ошибочными; напротив, духовный разум, охватывающий всю картину мироздания, позволяет постичь Истину;

6) человек, сделавший ставку на познание мира с помощью лжеименного разума, неизбежно лишает себя возможности постигать мир духовный; образно выражаясь, он обращен лицом ко мраку и спиной к источнику света – Истины;

7) такой человек неизбежно усиливает свое духовное и умственное помрачение и культивирует самообольщение;

8) познание на путях лжеименного разума не требует нравственной чистоты, не выставляет никаких запретов для греха;

9) лжеименный разум культивирует безбожие, так как неуемная гордыня носителя такого разума заставляет его чувствовать себя правителем мира и богом;

10) последователи лжеименного разума находятся в постоянном несогласии друг с другом, непрерывно отвергая и опровергая друг друга, и тем самым лишний раз доказывая тщетность обретения истины на этих путях;

11) отвернувшись от Бога и даже воинствуя с Ним, последователи лжеименного знания неизбежно попадают в лапы падших духов, которые командуют этими «искателями истины» и заставляют их делать то, что нужно врагу рода человеческого;

12) спасение человека возможно лишь при условии его безусловного понимания духовной гибельности лжеименного разума, категорического отказа от него в пользу разума духовного.

Ложный разум порождается ложным словом

Я не буду сейчас углубляться в тему христианской гносеологии (теории познания), объясняющей отличия лжеименного разума от разума духовного[289]. Мне сейчас хочется вдуматься в словосочетание «лжеименный разум». Это, как справедливо отмечает святитель Игнатий (Брянчанинов), разум, основанный на лжи и обмане. Здравый разум первых людей – Адама и Евы – стал лжеименным после того, как они подпали под чары змея-искусителя, который, используя лживые слова, убедил их вкусить запретный плод с древа познания добра и зла. Святитель Игнатий (Брянчанинов) назвал это убийством человека с помощью «прелести разума»: «Древо познания добра и зла! Убило ты в раю родоначальников наших, обольстив их прелестями чувственного наслаждения и прелестями разума».

Но почему бы не назвать этот ум падшего человека просто «ложным разумом»? Зачем апостол Павел употребил словосочетание «лжеименный разум»? – Надо полагать, не для красивого слога. Согласно толковым словарям, ложь – высказывание, заведомо не соответствующее истине и высказанное в таком виде сознательно. Но любое такое высказывание (устное или письменное) осуществляется с помощью слова, причем слова ложного.

Но тогда следовало бы сказать: «лжесловесный разум». Но «лжеименный» и «лжесловесный» – понятия очень близкие. Ведь слово – своеобразное имя, даваемое предмету, явлению, процессу, человеку, состоянию и всему тому, что имеется в видимом и невидимом мире. В языкознании есть понятие «части речи». Все мы еще в школе учили, что есть двенадцать частей речи: существительное, прилагательное, числительное, местоимение, глагол, наречие, предлог, союз, частица, междометие, причастие, деепричастие.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Лучшее в нас. Почему насилия в мире стало меньше
Лучшее в нас. Почему насилия в мире стало меньше

Сталкиваясь с бесконечным потоком новостей о войнах, преступности и терроризме, нетрудно поверить, что мы живем в самый страшный период в истории человечества.Но Стивен Пинкер показывает в своей удивительной и захватывающей книге, что на самом деле все обстоит ровно наоборот: на протяжении тысячелетий насилие сокращается, и мы, по всей вероятности, живем в самое мирное время за всю историю существования нашего вида.В прошлом войны, рабство, детоубийство, жестокое обращение с детьми, убийства, погромы, калечащие наказания, кровопролитные столкновения и проявления геноцида были обычным делом. Но в нашей с вами действительности Пинкер показывает (в том числе с помощью сотни с лишним графиков и карт), что все эти виды насилия значительно сократились и повсеместно все больше осуждаются обществом. Как это произошло?В этой революционной работе Пинкер исследует глубины человеческой природы и, сочетая историю с психологией, рисует удивительную картину мира, который все чаще отказывается от насилия. Автор помогает понять наши запутанные мотивы — внутренних демонов, которые склоняют нас к насилию, и добрых ангелов, указывающих противоположный путь, — а также проследить, как изменение условий жизни помогло нашим добрым ангелам взять верх.Развенчивая фаталистические мифы о том, что насилие — неотъемлемое свойство человеческой цивилизации, а время, в которое мы живем, проклято, эта смелая и задевающая за живое книга несомненно вызовет горячие споры и в кабинетах политиков и ученых, и в домах обычных читателей, поскольку она ставит под сомнение и изменяет наши взгляды на общество.

Стивен Пинкер

Обществознание, социология / Зарубежная публицистика / Документальное
Что такое антропология?
Что такое антропология?

Учебник «Что такое антропология?» основан на курсе лекций, которые профессор Томас Хилланд Эриксен читает своим студентам-первокурсникам в Осло. В книге сжато и ясно изложены основные понятия социальной антропологии, главные вехи ее истории, ее методологические и идеологические установки и обрисованы некоторые направления современных антропологических исследований. Книга представляет североевропейскую версию британской социальной антропологии и в то же время показывает, что это – глобальная космополитичная дисциплина, равнодушная к национальным границам. Это первый перевод на русский языкработ Эриксена и самый свежий на сегодня западный учебник социальной антропологии, доступный российским читателям.Книга адресована студентам и преподавателям университетских вводных курсов по антропологии, а также всем интересующимся социальной антропологией.

Томас Хилланд Эриксен

Культурология / Обществознание, социология / Прочая научная литература / Образование и наука